Последние мнимые отравители на В. б. у с. оказываются современниками Булгакова.
"По лестнице подымались двое последних гостей.
- Да это кто-то новенький, - говорил Коровьев, щурясь сквозь стеклышко, - ах да, да. Как-то раз Азазелло навестил его и за коньяком нашептал ему совет, как избавиться от одного человека, разоблачений которого он чрезвычайно опасался. И вот он велел своему знакомому, находящемуся от него в зависимости, обрызгать стены кабинета ядом.
- Как его зовут? - спросила Маргарита.
- А, право, я сам еще не знаю, - ответил Коровьев, - надо спросить у Азазелло.
- А кто с ним?
- А вот этот самый исполнительный его подчиненный".
В основу данного эпизода В. б. у с. легли материалы состоявшегося в марте 1938 г. процесса так называемого "право-троцкистского блока", в ходе которого были осуждены советские партийные и государственные деятели Н.И.Бухарин, А. И. Рыков (1881-1938), Н. Н. Крестинский (1883-1938), Г. Г. Ягода (1891-1938) и др. Согласно показаниям Павла Петровича Буланова(1895-1938), личного секретаря Генриха Григорьевича Ягоды в бытность его главой НКВД, после назначения Николая Ивановича Ежова (1894-1940) в сентябре 1936 г. на пост наркома внутренних дел Ягода будто бы опасался, что тот сможет выявить его роль в организации убийства главы ленинградских большевиков С. М. Кирова (Кострикова) (1886-1934) в декабре 1934 г., и решил устроить покушение на Ежова. Вот что утверждал на суде бывший секретарь Ягоды: "Когда он (Ягода) был снят с должности наркома внутренних дел, он предпринял уже прямое отравление кабинета и той части комнат, которые примыкают к кабинету, здания НКВД, там, где должен был работать Николай Иванович Ежов. Он дал мне лично прямое распоряжение подготовить яд, а именно взять ртуть и растворить ее кислотой. Я ни в химии, ни в медицине ничего не понимаю, может быть, путаюсь в названиях, но помню, что он предупреждал против серной кислоты, против ожогов, запаха и что-то в этом духе. Это было 28 сентября 1936 г. Это поручение Ягоды я выполнил, раствор сделал. Опрыскивание кабинета, в котором должен был сидеть Ежов, и прилегающих к нему комнат, дорожек, ковров и портьер было произведено Саволайненом (сотрудник НКВД) в присутствии меня и Ягоды". Ягода и Буланов, как и большинство других подсудимых, были приговорены к смертной казни и расстреляны 15 марта 1938 г.
Булгаков видел всю анекдотичность и фарсовость истории, рассказанной Булановым по подсказке следователей и выдержанной в духе средневековых легенд о великих отравлениях. Еще 8 июня 1937 г. в дневнике третьей жены автора "Мастера и Маргариты" появилась запись насчет одного из будущих подсудимых на процессе "правотроцкистского блока" кремлевского врача Д. Д. Плетнева: "Какая-то чудовищная история с профессором Плетневым. В "Правде" статья без подписи: "Профессор - насильник-садист". Будто бы в 1934-м году принял пациентку, укусил ее за грудь, развилась какая-то неизлечимая болезнь. Пациентка его преследует. Бред".
Однако этот бред вполне серьезно был повторен на суде, где Плетневу, Ягоде и другим были предъявлены обвинения также в отравлении и неправильном лечении шефа ОГПУ В. Р. Менжинского (1874-1934), одного из близких к Сталину государственных и партийных деятелей В. В. Куйбышева (1888-1935) и писателя Максима Горького (А. М. Пешкова) (1868-1936). Интересно, что эпизод с неправильным лечением Горького потом пародийно отразился в сатирическом романе английского писателя Джорджа Оруэлла (Эрика Блэра) (1903-1980) "Ферма животных" ("Скотный двор") (1944), где сообщники племенного хряка Снежка (Л.Д.Троцкого) - две овцы обвиняются в умерщвлении старого барана, особо преданного племенному хряку - диктатору Наполеону (И.В.Сталину). Барана они специально заставляли бегать вокруг костра, не обращая внимания на его кашель (именно в этом обвинили врачей, лечивших Горького от туберкулеза).
Такого же рода была и история с будто бы планировавшимся покушением на Н. И. Ежова. Мнимость готовившегося отравления подчеркнута в тексте "Мастера и Маргариты" тем обстоятельством, что идею отравить неугодное влиятельное лицо нашептал начальнику за коньяком демон-убийца Азазелло. И Ягода, и Буланов были отравителями мнимыми, а весь процесс очень явно напоминал средневековые суды над ведьмами, обвинявшимися в контактах с нечистой силой. Неслучайно Булгаков не называет имен последних гостей В. б. у с., а также того, кого они собирались отравить. После осуждения Ягоды и Буланова их было запрещено упоминать в печати. Та же участь через несколько месяцев постигла и всесильного прежде Н. И. Ежова, снятого в конце 1938 г. и расстрелянного по ложному обвинению в государственной измене в феврале 1940 г., незадолго до смерти самого Булгакова. Интересно, что эпизод с Ягодой, Булановым и Ежовым присутствует уже в тексте, созданном в середине 1938 г., но фамилия Ежова и там не упоминается. Автор "Мастера и Маргариты" как бы предугадал будущий печальный конец Н. И. Ежова и грядущий запрет на упоминание его имени.
Последние мнимые отравители на В. б. у с. оказываются современниками Булгакова.