На XVII Московской книжной ярмарке было представлено множество разнообразных изданий. Предлагаем вашему вниманию самые интересные из новинок.
Борис Галенин. Царская школа. Государь Николай II и Императорское русское образование
Во многих исторических источниках принято сравнивать объем производства в нашей стране с 1913, последним довоенным годом. Но каково было образование в то время, и как оно изменилось после прихода к власти Временного правительства, а затем - большевиков? В тексте книги приходятся интересные статистические данные - так, в начале XX века в Российской империи в университетах обучалось чуть более 40 тысяч студентов, а в лидировавшей тогда Германии - 40,8 тысяч человек.
"Между 1906 и 1914 годом имел место беспрецедентный рост системы высшего образования, что, в общем-то, и так очевидно при наличии такого числа вновь открытых вузов. Не менее активно росло и число студентов. В итоге к началу Первой мировой войны российская системы высшего образования сравнялась с ведущими европейскими и в относительных масштабах (в отношении к численности населения)". В издании подробно рассказывается о принципах образовательной политики дореволюционной России, анализу структуры системы образования, в том числе - народному и "элитному", а также - женскому. "В российских гимназиях уже в начале двадцатого века училось больше девочек, чем мальчиков, тогда как в большинстве европейских государств женское полное среднее образование сильно отставало от мужского вплоть до 60-х годов ХХ века. Накануне революции 1917 года система гимназического и высшего образования для женщин в Российской империи была гораздо более развита, чем в Германии, Франции и Англии. Это вполне опровергает до сих пор распространенный миф о забитости женщин в Царской России". В книге рассказывается о неизвестной реформе русского образования, проводимой по инициативе Николая II; министре народного просвещения; графе П.Н. Игнатьеве и его допросах Чрезвычайной следственной комиссией Временного правительства.
Игорь Яковлевич Фроянов. Драма русской истории. На путях к Опричнине
В объемном фолианте, в состав которого включены редкие иллюстрации и карты, известный ученый рассказывает об одном из самых драматических периодов отечественной истории - формировании российского государства. В тексте подробно описана эпоха правления великих князей Ивана Васильевича (Великого), Василия Ивановича и царя Ивана Васильевича Грозного; уделено внимание возникновения и борьбе против ересей и мятежей, боярского засилья и объяснению причин появления Опричнины, а также взаимоотношений Грозного с западными державами. "Непосредственно царю Ивану грозили не только враги внутренние, но и внешние. Здесь весьма характерен запрет, налагающийся на князя И.Д. Бельского - обязанность никаких иноземцев у себя не принимать, никакие дела с ними не обсуждать, ничего им "не приказывать" и "приказов" их не слушать, а обо всех их речах докладывать государю "безо всякие хитрости". Последнее обстоятельство указывает на государственную важность вопросов, поднимаемых иностранными вояжерами".
Яркая фигура Грозного до сих пор притягивает внимание историков. Автор стремится освободить его образ Иоанна от искажающих наслоений. Так, до сих пор самыми известными текстами Иоанна Васильевича остаются отрывки из переписки царя с беглым князем Курбским. "Громкую известность приобрело бегство к польскому королю князя А.М. Курбского, в недавнем прошлом видного деятеля Избранной Рады, ставшего главнокомандующим русскими войсками в Ливонии и наместником ее. Было это в конце апреля 1564 года. бежал Курбский под покровом ночи из Юрьева, куда царь его направил на годичную службу после полоцкого похода. Князь, вероятно, воспринял приказ государя как дурное предзнаменование... Однако не следует думать, будто Курбский неожиданно снялся с места и гонимый страхом побежал в Литву. Его бегству предшествовали достаточно длительные секретные переговоры с польско-литовской стороной...". В издании подробно анализируется деятельность Избранной Рады, приводится множество малоизвестных и неизвестных фактов из русской истории.
Дмитрий Володихин. Московский миф
В издании не только анализируются московские мифы, раскрываются причины их возникновения и произошедшие с течением времени метаморфозы, но и рассматривается метафизика города, накладывавшаяся отпечаток на его жителей. Володихин отдает предпочтение местам знаковым, не обходя вниманием столь важные для Первопрестольной старинные монастыри и церкви, заботливо описывая их убранство и архитектурное изящество.
Не забыты и прогулочные места: "Наверное, дают душе отдохнуть и старые приусадебные парки: Кусково, Царицыно, Архангельское, Кузьминки, Останкино, Коломенское, Покровское-Стрешнево. Да еще улочки с добротными старыми домиками: когда-то спорили они - дворянский особняк с графскою короной на фасаде и модернастое обиталище промышленника. Теперь между ними крепкий мир и общее трудное дело выживания в холодной стихии архитектурного убожества, щедро налитого в московский кубок двадцатым веком. Мало их. Мало парков, мало улочек-переулочков с живою московской стариной. Они - суть напоминание о прекрасном прошлом нашем, они пристанище поэтов и мечтателей.
Изящный сумасшедший, век XVIII, бездумно и роскошно промотавший старомосковские копеечки, денежка к денежке собранные столичными казначеями от времен святого Даниила-хозяина и до времен болезненного умницы Федора Алексеевича, парками своими, добрыми старыми усадьбами тянется к нам и шепчет: "Россия! Это было так много! Казалось, никогда не иссякнет!". Но всякое серебро когда-нибудь заканчивается. Монастыри - другое дело, в их бездонных колодцах не прошлое плещется, а вечность. Отмокать от суетливого мегаполисного верчения можно и в парке, но жить... жить надо так, чтобы рука то и дело касалась церковной стены".
История и архитектура занимают важное место в этих эссе, радуя читателя незнакомыми, но важными подробностями. Но главное - это изучение той самой московской сути, причем, со времен древнейших по наши дни.
Карина Сарсенова. Хранители пути
Многогранный роман известной писательницы связывает воедино различные пласты человеческого бытия, для каждого из которых найден подобающий стиль изложения. От ироничных, а местами и саркастических описаний богемного закулисья и страстей, кипящих в мире шоу-бизнеса, - к возвышенным мотивам стремления к высотам духа, от драматического, но кажущегося поначалу простой случайностью, эпизода - к поражающей воображение панораме, в которой весь земной мир предстает ареной битвы неведомых простому смертному сил...
Но пелена неведения может рассеяться в любой момент. "Истинную цену себе человек узнает, решившись на что-то крайне важное для него. Как правило, в этом случае он оставляет позади одиночество с его сомнениями, страхами, иллюзиями и надеждами. И встречает неизвестность с ее... о, да, вариабельностью, тревогой, заблуждениями и мечтами. Время, проведенное человеком на стыке данных реальностей - его прошлого и будущего, играет огромную роль в становлении его настоящего. Ведь настоящее время не столь равнозначно мгновению, отпущенному нам здесь и сейчас, как оно кажется, о, нет. Настоящее измеряется качеством, с которым мгновение прожито".
Ангелы и демоны в человеческом облике живут среди людей, искушая и поддерживая, подталкивая к пропасти и оберегая. Но окончательный исход битвы между злом и добром в каждом случае зависит от самого человека, поскольку лишь он сам волен решить, "в каком направлении сделать следующий шаг. И решение должно исходить из глубины его духовного сердца, причем неважно, осознанно или нет он это делает". А от совокупности отдельных шагов зависит, какая судьба постигнет весь этот мир...
Карина Сарсенова. Вдохновение жизнью
Сложно и порой причудливо соединенные сегменты обычной реальности и удивительных духовных прозрений складываются в этом сборнике в яркое мозаичное панно, запечатлевшее и оттенки великой любви, и отблески горнего мира, открываемого только ключом искренних чувств. "Океанской дали чистота... \ И мечты крылатое всхожденье... \ И надежды вещей красота... \ И душевной сути обнаженье... \ Синих волн искристое тепло... \ Солнечные страстные касанья... \ Ясность чувств без мыслей и без слов... \ И слиянье с тайной мирозданья...".
Любовь - одно из главных сокровищ, которые только способен достичь и постичь человек. И первым условием достижения становится свобода от страха, несмотря на все прошлые разочарования и нынешние сомнения. "И не бояться ничего, \ И сердце хрупкое доверить \ Тому, кто сбережет его. \ Не унывай и не жалей, \ Что было - то не будет. \ Любовью сердце обогрей, \ Ее дари ты людям...". Простить былые обиды, не только конкретному человеку, но и всему необъятному миру, отрешиться от постоянной опасливой напряженности, открыть свою душу бывает очень нелегко. Но только так можно впустить в свое сердце ясный свет, способный озарить путь к новым высотам духа.
Елена Степанян. О Михаиле Булгакове и "собачьем сердце"
В эссе, посвященном одному из самых популярных и экранизируемых произведений великого писателя, раскрывается не только потаенный смысл, но суть и множества деталей, описанных Булгаковым. Их подтекст ускользает от многих читателей, незнакомых с историческими реалиями того времени. Почему персонажи именно так одеты, используют эти словарные обороты и даже имеют такие фамилии? К примеру, обратимся к сцене визита членов домкома к профессору Ф.Ф. Преображенскому. Ведь многие "нюансы" визитеров говорят красноречивее их звонких пустых фраз.
К примеру, что же означают "говорящие" фамилии членов домкома, явившихся уплотнять Ф.Ф. Преображенского, превратив его квартиру в коммунальную?.. "Пойдем с конца. Во-первых, Жаровкин. Посмотришь - вроде бы, фамилия как фамилия. А принюхаешься - тушёной говядиной отдаёт. Затем - Пеструхин. Пеструхами обычно коров зовут, но встречаются и куры. Во всяком случае, происхождение незваного гостя вполне прозрачно. Теперь Вяземская. Да не введёт её "человеческая" фамилия в заблуждение нашего вдумчивого читателя. Вяземская - это просто порода коров, нынче безвозвратно загубленная. Пеструхин и Вяземская, судя по некоторым авторским ремаркам, связаны нежными узами. Натурально, ведь из одного стада. Наконец, Швондер. Он хоть и прикрылся фигово-иностранными корнем и суффиксом, но от него так и несет хвостом собачьим (шванц), и свинарником (швайн). В общем, в "цепи великой от пса до Менделеева-химика" на эволюционно-социальной лестнице им удалось пристроиться чуть повыше того же Шарика, но ненамного..."
Но здесь важны не только характерные детали, но именно части мозаики, из которой и складывается сюжет, и автор ставит черед читателем один из самых важных вопросов - что делает человека человеком? И какова роль самого профессора? "И в самом деле, визитёры Преображенского комичны, даже мерзковаты, если говорить начистоту, но он-то здесь причем? Он врач, он помогает каждому, кто к нему обращается, он, между прочим, клятву Гиппократа давал. Он ведь не насильно превращает их в животных, вставляя им обезьяньи железы, они сами его об этом просят. Находясь на столь головокружительном верху эволюционном лестницы (такие деньги! такие деньги!), можно позволить себе и спуститься на несколько ступенек. Средства, во всяком случае, позволяют. Но главное-то, главное - выигрывает наука (в лице Преображенского), наука движется вперед!"
В тексте раскрываются и суть метаморфоз Шарикова, а также роль науки и ее рыцаря доктора Борменталя.
Елена Степанян. Вильгельм Молчаливый. Драматическое переложение "Истории Нидерландской революции" Джона Л. Мотлея
В произведении описан драматический момент европейской истории - события одного из этапов Реформации и борьба Нидерландов, попавших под власть католической Испании за свою свободу. В центре повествования - принц Вильгельм Оранский по прозвищу Молчаливый, пытающийся защитить Нидерланды от инквизиции, которую хочет ввести на этих землях испанский владыка, так и от религиозных фанатиков, жаждущих расправиться с проповедниками другой веры. Так Молчаливый показан во время беседы с избитым враждебной толпой богословом, заявившим своим спасителям, что кулаки - ее аргументация. И Вильгельм, стремясь избежать ненужного кровопролития, отвечает: "Вы совершенно правы, господин профессор! Невежество - источник всякого зла. И люди, занимающиеся не своим делом, позорят себя и свое занятие. Вы правильно это заметили. Но, к сожалению, этот город сейчас совершенно неподходящее место для диспутов! Мы не можем поручиться за благоразумие..."
Но что делать, если даже среди нидерландской элиты не согласия? Как отстаивать свободу (в том числе - религиозную, спасая людей от костров), если это связано с риском не только потери владений, но и жизни? Что выберут те сиятельные нидерландские вельможи, которых вызывают к испанскому королевскому двору? Смогут ли устоять пред соблазном? Неслучайно Вильгельм говорит об одном из них: "Люди не лесные птички, Ян! Каждый делает свой выбор! (Холодно.) Я думаю, что Эгмонта в Испании ждут царские почести. Даже его главный завистник герцог Альба постарается не отстать от других. Там знаю, как лицемерить во имя высших целей. Вот граф и будет выбирать между благодарностью своих плохо одетых сограждан и милостью монарха, которого обожествляют миллионы ему подобных... Я пытался, как ты говоришь, заманить его на нашу сторону и, наверное, еще буду пытаться, но боюсь, что он так и останется на своем месте!"
В произведении достоверно изображены исторические детали и наглядно продемонстрирован весь спектр человеческих эмоций и взаимоотношений (в том числе - в семье самого Молчаливого), от возвышенных и романтических до мелочных и корыстных.
Александра Кириллова. Птица
В этой книге стихов стремительно трансформирующиеся облики повседневности сменяются обращением к созданным гением Шекспира - как оказалось, на века - образам Ромео и Джульетты, символу трагической любви, становящейся еще ярче на фоне темных страстей окружающих. "Не знаю, сколько месяцев и дней, \ Как много нескончаемых столетий \ Бок о бок здесь на улице моей \ Ведут войну Монтекки с Капулетти... \ Немало поколений воспитал \ В глухой злобе их воспаленный разум. \ А что взамен? Негаснущий пожар, \И каждый этим пламенем наказан..."
Еще один поворот поэтического калейдоскопа, и снова взамен вечной фрески перед нами причудливо-изысканная игра света и тени, незатейливые слова переплетаются с намеренным гротеском, пылкая искренность - с изящной иронией. Но сквозь тонкую словесную вязь снова и снова проступают самые простые и одновременно важные мысли. "Я думала, время мой дух успокоит \ И строки расставит, как хрупкий сервиз. \ Все так, только разве оно того стоит? \ Ведь поиски истины - тот же каприз. \ И даже теперь на чужих перевалах \ Мне солнце по-питерски слепит глаза. \ Молю, чтобы сердце мое не устало \ Как прежде тревожно стучать для тебя". Используя разные уровни смысла, не теряя при этом благородства поэтического слуха, автору удается не только запечатлеть гамму переживаний отдельного человека, но и создать эмоциональный портрет целого поколения.
Диана Дозмарова. Флакон счастья. Основы позитивной астропсихологии
Книга повествует о современном взгляде на древние учения, согласно которым все в мире взаимосвязано, а потому прежде чем начинать важное дело или приступать к серьезному изменению своей жизни, надо удостовериться, что расположение звезд благоприятствует этому. "Мир, в котором мы живем, пронизан невидимыми связями. Связи настолько сильны, что действие любой сущности во Вселенной отражается на всем, что родственно ей в этом мире". Знаменитые мудрецы и врачи давно заметили это. Сам великий Парацельс писал: "Земля не производит ничего, что не было бы посеяно на небе. Постоянное взаимодействие между ними может быть изображено в виде пирамиды, вершина которой находится на Солнце, а основание - на Земле. Солнце, Луна и звезды постоянно влияют на центр Земли".
В издании анализируется то, как соотносятся между собой психологические законы и астрологические правила. Описаны методы поддержки душевного равновесия, что весьма актуально при переизбытке стрессов в нашей жизни, а также принципы ароматерапии. "Секреты камней, величие звезд и Светил, мощь океана, благоухание растений, смена сезонов... Все это существует множество веков. И давным-давно наши далекие предки также пользовались дарами природы...". В приложении приводятся рассказы о судьбах прославленных женщин, рассматриваемые с точки зрения астрологических критериев.
Маргарет Этвуд. История долгов наших: Долги и темная сторона богатства.
Долги появились одновременно с появлением денег (и даже - их ранних эквивалентов). Среди самых известных кредиторов в истории человечества - тамплиеры, дававшие взаймы королям и императорам под проценты, невзирая на то, что в Библии сказано: "Нечестивый берет взаймы, и не отдает" (Псалом 36, 21). В результате задолжавший ордену король Франции Филипп Красивый решил списать свои долги (а заодно и обогатиться), ликвидировав организацию-кредитора.
Проблема долгов не обойдена вниманием в великих литературных произведениях: "В долг не бери и взаймы не давай, \ Легко и ссуду потерять, и друга, \ А займы тупят лезвиё хозяйства". Так многоопытный старик Полоний наставлял своего сына Лаэрта в шекспировском "Гамлете".
Долги отцов наложили свой отпечаток и на творчество детей, ставших впоследствии знаменитыми писателями. Так, Чарльз Диккенс, чей отец угодил в долговую тюрьму Маршалси, был вынужден в возрасте 12 лет бросить школу и пойти работать на гуталиновую фабрику. Поэтому мистер Микобер из романа "Дэвид Копперфильд", являющийся самым известным героем-неудачником Диккенса, списан с отца писателя.
Но были и более красноречивые случаи: "Канадский писатель-натуралист Эрнест Сетон-Томпсон в день, когда ему исполнился двадцать один год, получил странный счет. Его отец скрупулезно зафиксировал все расходы на сына, не забыв включить в счет даже гонорар врача, принимавшего роды. Еще более необычным было то, что, как утверждают, Эрнест этот счет оплатил. Поначалу я считала, что господин Сетон-старший слишком экстравагантен, но теперь начинаю думать, что он, возможно, прав. Разве мы не в долгу за сам факт своего появления на свет? А если да, то сколько и кому или чему мы должны?"
Издание рассказывает о долговых тюрьмах, банкротствах, и метаморфозам отношения к банкротам с течением финансовых веков.
Во многих исторических источниках принято сравнивать объем производства в нашей стране с 1913, последним довоенным годом. Но каково было образование в то время, и как оно изменилось после прихода к власти Временного правительства, а затем - большевиков? В тексте книги приходятся интересные статистические данные - так, в начале XX века в Российской империи в университетах обучалось чуть более 40 тысяч студентов, а в лидировавшей тогда Германии - 40,8 тысяч человек.
В объемном фолианте, в состав которого включены редкие иллюстрации и карты, известный ученый рассказывает об одном из самых драматических периодов отечественной истории - формировании российского государства. В тексте подробно описана эпоха правления великих князей Ивана Васильевича (Великого), Василия Ивановича и царя Ивана Васильевича Грозного; уделено внимание возникновения и борьбе против ересей и мятежей, боярского засилья и объяснению причин появления Опричнины, а также взаимоотношений Грозного с западными державами. "Непосредственно царю Ивану грозили не только враги внутренние, но и внешние. Здесь весьма характерен запрет, налагающийся на князя И.Д. Бельского - обязанность никаких иноземцев у себя не принимать, никакие дела с ними не обсуждать, ничего им "не приказывать" и "приказов" их не слушать, а обо всех их речах докладывать государю "безо всякие хитрости". Последнее обстоятельство указывает на государственную важность вопросов, поднимаемых иностранными вояжерами".
В издании не только анализируются московские мифы, раскрываются причины их возникновения и произошедшие с течением времени метаморфозы, но и рассматривается метафизика города, накладывавшаяся отпечаток на его жителей. Володихин отдает предпочтение местам знаковым, не обходя вниманием столь важные для Первопрестольной старинные монастыри и церкви, заботливо описывая их убранство и архитектурное изящество.
Многогранный роман известной писательницы связывает воедино различные пласты человеческого бытия, для каждого из которых найден подобающий стиль изложения. От ироничных, а местами и саркастических описаний богемного закулисья и страстей, кипящих в мире шоу-бизнеса, - к возвышенным мотивам стремления к высотам духа, от драматического, но кажущегося поначалу простой случайностью, эпизода - к поражающей воображение панораме, в которой весь земной мир предстает ареной битвы неведомых простому смертному сил... 
Сложно и порой причудливо соединенные сегменты обычной реальности и удивительных духовных прозрений складываются в этом сборнике в яркое мозаичное панно, запечатлевшее и оттенки великой любви, и отблески горнего мира, открываемого только ключом искренних чувств. "Океанской дали чистота... \ И мечты крылатое всхожденье... \ И надежды вещей красота... \ И душевной сути обнаженье... \ Синих волн искристое тепло... \ Солнечные страстные касанья... \ Ясность чувств без мыслей и без слов... \ И слиянье с тайной мирозданья...".
В эссе, посвященном одному из самых популярных и экранизируемых произведений великого писателя, раскрывается не только потаенный смысл, но суть и множества деталей, описанных Булгаковым. Их подтекст ускользает от многих читателей, незнакомых с историческими реалиями того времени. Почему персонажи именно так одеты, используют эти словарные обороты и даже имеют такие фамилии? К примеру, обратимся к сцене визита членов домкома к профессору Ф.Ф. Преображенскому. Ведь многие "нюансы" визитеров говорят красноречивее их звонких пустых фраз. 
В произведении описан драматический момент европейской истории - события одного из этапов Реформации и борьба Нидерландов, попавших под власть католической Испании за свою свободу. В центре повествования - принц Вильгельм Оранский по прозвищу Молчаливый, пытающийся защитить Нидерланды от инквизиции, которую хочет ввести на этих землях испанский владыка, так и от религиозных фанатиков, жаждущих расправиться с проповедниками другой веры. Так Молчаливый показан во время беседы с избитым враждебной толпой богословом, заявившим своим спасителям, что кулаки - ее аргументация. И Вильгельм, стремясь избежать ненужного кровопролития, отвечает: "Вы совершенно правы, господин профессор! Невежество - источник всякого зла. И люди, занимающиеся не своим делом, позорят себя и свое занятие. Вы правильно это заметили. Но, к сожалению, этот город сейчас совершенно неподходящее место для диспутов! Мы не можем поручиться за благоразумие..."
В этой книге стихов стремительно трансформирующиеся облики повседневности сменяются обращением к созданным гением Шекспира - как оказалось, на века - образам Ромео и Джульетты, символу трагической любви, становящейся еще ярче на фоне темных страстей окружающих. "Не знаю, сколько месяцев и дней, \ Как много нескончаемых столетий \ Бок о бок здесь на улице моей \ Ведут войну Монтекки с Капулетти... \ Немало поколений воспитал \ В глухой злобе их воспаленный разум. \ А что взамен? Негаснущий пожар, \И каждый этим пламенем наказан..." 
Книга повествует о современном взгляде на древние учения, согласно которым все в мире взаимосвязано, а потому прежде чем начинать важное дело или приступать к серьезному изменению своей жизни, надо удостовериться, что расположение звезд благоприятствует этому. "Мир, в котором мы живем, пронизан невидимыми связями. Связи настолько сильны, что действие любой сущности во Вселенной отражается на всем, что родственно ей в этом мире". Знаменитые мудрецы и врачи давно заметили это. Сам великий Парацельс писал: "Земля не производит ничего, что не было бы посеяно на небе. Постоянное взаимодействие между ними может быть изображено в виде пирамиды, вершина которой находится на Солнце, а основание - на Земле. Солнце, Луна и звезды постоянно влияют на центр Земли".
Долги появились одновременно с появлением денег (и даже - их ранних эквивалентов). Среди самых известных кредиторов в истории человечества - тамплиеры, дававшие взаймы королям и императорам под проценты, невзирая на то, что в Библии сказано: "Нечестивый берет взаймы, и не отдает" (Псалом 36, 21). В результате задолжавший ордену король Франции Филипп Красивый решил списать свои долги (а заодно и обогатиться), ликвидировав организацию-кредитора.