Мы пока еще живем в лабиринтах книжной цивилизации и трудно найти человека, обитающего вне джунглей и прочих негородских природных условий, который хотя бы раз в жизни не прочел бы ни одной книги. Трудно сказать, сколько книг средний читатель прочитывает, пролистывает, проглатывает за отпущенный ему не слишком долгий век. Кому-то хватает пары сотен, многие переваливают за книжную гору высотой в пару тысяч экземпляров. Но не в цифре прочитанных страниц дело. Просто порой среди корешков кроется что-то новое и или наоборот, разгадка старинного и таинственного...
Игорь Фроянов. Древняя Русь IX-XIII веков. Народные движения. Княжеская и вечевая власть.
Как возникла на Руси княжеская власть, и как происходило изменение ее статуса? В новом исследовании известного питерского историка рассказывается о более чем четырехсотлетнем периоде русской истории, начало которого было отмечено острыми противоречиями и конфликтами, поскольку князья-родовладыки постепенно стали властителями огромных межплеменных союзов, порвав с прежними родовыми обычаями. Начиная с анализа былинного эпоса, описывавшего, в том числе, и жизнь восточных славян, автор обращает внимание, что переход от охоты к земледелию был связан не только со сменой праздников и ритуалов, но и с глобальными переменами в общественной жизни, а также социальным противоборством, отголоски которого слышны в былине о Вольге и Микуле: "...первоначально в былине чудесному охотнику-оборотню, организатору ловли зверей, птиц и рыбы Вольге противопоставлен земледелец Микула. Перед нами наиболее древний былинный пласт. Подтверждением этому служит композиционное построение песни. Исследование поэтики героических былин обнаруживает два композиционных типа былевых песен. Один из них может быть назван типом случайных дорожных встреч и приключений, а другой - поездки с поручением князя или похода. Былины композиционного типа случайных дорожных встреч и приключений исторически самые ранние. При обращении к былине о Вольге и Микуле обнаруживаем, что в некоторых ее записях поездка героя ничем не мотивируется. Он просто выезжает в "чисто поле" и там случайно встречает богатыря-пахаря...".
Именно ломка родовых отношений, расстроившая прежнюю систему защиты простого члена общества, привела к увеличению "разбоев", т.е. нападений на человека и его имущество. При этом возросло значение и публичное роли князя, потому что на территории Руси в конце X - начале XI веков появились люди (к примеру, иноземцы), которые не входили в семейные объединения, но, тем не менее, нуждались в защите. Помимо анализа княжеских междоусобиц и народных волнений (в том числе и восстание волхвов в Суздале в 1024 году), в издании приводятся данные и по крещению Руси, объясняется, почему в отдельных ее областях возникли конфликты при крещении. В Господине Великом Новгороде до событий 989 года существовала и Преображенская церковь, и местная христианская община. Почему тогда возник конфликт при крещении этого города? Причиной было не неприятие христианского вероучения, а то, что крещение осуществлялось по воле Великого князя Киевского и поэтому могло служить укреплению его господства, что было нежелательным для новгородской общины, которая желала самостоятельности.
Возникновение большинства рыцарских орденов было связано с крестовыми походами, и поэтому в издании подробно описаны исторические условия того времени, в том числе традиции и вооружение жителей мусульманского Леванта. В книге рассказывается о разгроме ордена тамплиеров и судьбе уцелевших рыцарей, а также попытках использования масонами название храмовников или рыцарей Храма. "Среди современных жителей острова Кефалогия до сих пор ходят легенды о таинственных рыцарях в белых одеждах, живших на острове близ монастыря Святого Герасима".
В издании приводится не просто описание рыцарских орденов, а дается анализ исторических условий, в которых они возникли и их непростых отношений, как с верховными сюзеренами, так и недругами. Отдельная тема - крестовые походы, чья идея "оказалась обесцененной самими папами в глазах потенциальных крестоносцев из-за того, что папы стали объявлять крестовые походы слишком часто и против кого угодно - например, против непокорных им римско-германских императоров".
Одним из старейших иберийских орденов считается орден Калатравы, в XII-XIII веках доблестно сражавшийся против мавров. Но гораздо менее известна деятельность членов его ордена в польском Поморье. В нижнем течении Вислы, близ польского Гнева (Меве), уже в 1224 году существовал Тимауский (по названию местной стратегически важной высоты) конвент этого испанского ордена, обладающий своим замком (или зданием).
Но и спустя века прежние символы и организации казалось, вновь обретают плоть и кровь. Так в середине XVIII века в Германии и Австрии началось возрождение тамплиерских идей. Инициатором этого был императорский барон Карл Готтельф фон Ганда унд Альтенгроткау, который утверждал, высшее тамплиерское начальство (так называемые Высшие неизвестные) якобы назначили его главой ордена (орденсобером) в VII орденской провинции, которой и являлась Германия. В доказательство этого г-на барон демонстрировал некий патент...
Впрочем, новосозданным тамплиерским орденом барон руководил по образу прежнего тамплиерского, лишь слегка усовершенствовав, введя возникшие после разгрома ордена идеи и термины позднего Средневековья.
Какой же след оставил тамплиерский орден барона Гунда в истории? Орден "снискал себе известность среди "профанов" ("непосвященных") прежде всего благодаря излюбленным бароном фон Гундом внешним эффектам - многочасовым религиозным и светским церемониям (часто проводившимся в подземельях, заброшенных рудниках и развалинах старинных замков), стилизованным под Средневековье пиршествам при свете факелов и смоляных плошек...". Некоторые из легендарных рыцарских орденов официально существуют и в наше время. К примеру - Мальтийский орден. Да и не только он...
Но и нашей скучной повседневности остались некие загадочные организации и тайны.
Так в книге Бориса Пугачева "Зеркало для слепого" рассказывается о приключениях Родика, в недалеком прошлом - перспективного доктора наук, лауреата премий, ставшего накануне развала СССР одним из первых отечественных предпринимателей. Вместе со сменой рода деятельности сменилась и "среда обитания", появились высокопоставленные знакомые, но вместе с тем возросло и количество "неприятных сюрпризов", поэтому в начале романа описывается лихорадочное покидание Родиком и его любимой родных просторов, чтобы отсидеться в Турции. После его возвращения его посещает практикующий экстрасенс с официальными бумагами, который предлагает своевременную и в данный момент необходимую помощь... в получении крупного банковского кредита. А потом пропал муж сестры, и Родику пришлось проявить чудеса изворотливости, чтобы его вытащить из смертельной ловушки, в которую родственничек угодил по собственной жадности. Описана и история проекта развития сотовой связи, которая так и не получила реального воплощения, а также драматические события в Таджикистане.
А вот под конец (романа) Родику повстречался очень странный и таинственный человек, знавший о нем слишком многое и сделавший ему, который "уже испытан двумя соблазнами" некое предложение - сотрудничать с некой организацией, а точнее - стать ее экспертом. Итак, Родику говорят: "...то, чем я хочу предложить вам заняться, в принципе не может повредить ни одному государству. Наоборот, извините за патетику, есть благо для всего человечества. Опричь того, все предлагаемое-с заключается в аналитических исследованиях, скажем так-с, неправительственных организаций... Результаты нашей деятельности публикуются. Наша организация полностью легальна-с. Существует не один десяток лет. Уверяю вас, никаких претензий не будет-с даже в случае обнародования нашей беседы".
Но приняв это предложение, нельзя не понять, что отныне твоя жизнь, бизнес и мировоззрение, могут кардинально измениться...
Амария Рай. "Леди не шевелятся, или Не кажется ли вам, девочки, что нас обманули?".
Граница между таинственным и повседневным находится не в аномальных зонах или землях еще неприрученных аборигенов, а внутри обычного цивилизованного человека. Но что такое тот самый, обычный цивилизованный человек, которого можно встретить в метро, в магазине и на свидании?.. Это поистине удивительное существо, в чьей натуре древние инстинкты так удачно сочетаются с новообретенными мифами...
Данное издание напоминает средневековые трактаты, в которых авторы вели поучительные беседы с известными учеными, раскрывая таким образом истины человеческого бытия. В книге Амарии Рай участвуют эксперты: сексолог Рамон Альбареда (Испания), психолог Адольф Хараш (Россия), американский семейный терапевт Стюарт Соватски. А название книги отсылает нас в эпоху викторианской Англии, откуда родом многие консервативные предрассудки, дожившие до XXI века. "Мы с вами вместе опровергнем вредные установки, что мешают нам жить счастливой, наполненной смыслом жизнью...". Попутно читатель узнает много интересного о том, как менялись брачные обычаи с течением времени, о так называемой "серийной моногамии" и понятии "любовной вненаходимости" философа Михаила Бахтина.
Итак, о мифах. Самый первый из них и на редкость устойчивый, был заботливо выращен как литературой времен романтизма (позже замененной псевдо-душевными дамскими романчиками), так и женскими глянцевыми журналами, где наличествуют звезды и советы, долженствующие приблизить каждую читательницу к высокой стадии звездности. А миф таков: "Где-то есть идеальный мужчина". К сожалению, из этого мифа часто следует, что "мы боимся любить тех, кого не ценят или низко ценят другие".
Кстати, как легко догадаться, существует и миф об идеальной женщине, что заставляет самих женщин верить, будто каждый мужчина "мечтает получить идеальную женщину". Логически из этого мифа следует вывод: "Если девочка хочет встретить прекрасного принца, ей надлежит..." - и далее длинный перечень того, что нужно делать, и такой же из пунктов, чего делать нельзя". Но у этого мифа есть своя антитеза - "Мой мужчина любит меня любую"...
На самом деле, как в книге убедительно доказывается, нет готовых истин. Зато в этом тексте найдутся психологические инструменты, помогающие понять, в плену каких мифов находишься ты сам и окружающие. Поскольку в мифах могут быть счастливы только легендарные герои. Да и то не все...
Кристина Кондратьева. "Икона XXI века. Кузнецовское письмо"
Многие из наших современников уверены в том, что искусство иконописи существует вне времени. И трудно представить, что строгие древние каноны Православия могут органично сочетаться со свободным творческим поиском. Однако это так - и произведения современного иконописца Юрия Кузнецова тому подтверждение. Автор этой книги-альбома исследует феномен "кузнецовского письма", находя его истоки, например, в старинной ярославской традиции иконописи, наиболее ярко воплощенной в святых образах, созданных Симеоном Холмогорцем. Особенностью икон этого стиля было то, что живописные клейма, окантовывающие основной образ, писались настолько яркими и красочными, что превращались в своеобразную пышную раму.
Иначе это письмо называют "бисерным", поскольку художник наносит на доску не мазки, а россыпь цветных точек, которые, сливаясь, создают удивительные оптические эффекты. Сам Юрий Кузнецов так описывает свой творческий метод: "Мне нужен цвет, который не существует в природе. Его нельзя передать обычными живописными средствами: не существует желто-фиолетового или сине-красного цвета. - А в этой технике, если нанести рядом три и более (до 2000) точек, казалось бы несовместимых оттенков, в результате получается "несуществующий", неземной тон. Впрочем, краски кажутся несовместимыми только в процессе письма, а когда заканчиваешь икону, видишь вдруг полную гармонию. Рука сама ставит точки: три, четыре, десять, двадцать... цвет невероятный, чистый и какой-то нежный".
Но искусствовед Кристина Кондратьева прослеживает и еще одно родственное "кузнецовскому письму" явление в живописи - пуантилизм, едва ли самое изящное и тонкое направление времен постимпрессионизма. Его создатель, французский художник Жорж Сёра утверждал: "Искусство - это гармония, гармония - это аналогия противоположных, аналогия сходных элементов тона, цвета, линии, рассматриваемых в соответствии с доминантой и под влиянием освещения, в радостных, спокойных или печальных сочетаниях". После смерти Сёра пуантилизм был практически забыт - до тех пор, пока иконописец Кузнецов не дал точечному письму новую жизнь.
Анастасия Казанцева "Ненужные подробности"
Трудно рассказывать о самых что ни есть простых вещах так, чтобы найти в них и поэзию, и философию, и занимательность. Автор этого сборника рассказов выхватывает из житейской суеты именно такие, вроде бы не оторванные от повседневности, но многоцветные фрагменты. А в них найдется место и чудесному спасению от неминуемой смерти, и роковым страстям, и романтическим историям.
"Она, безусловно, следовала цветаевскому высказыванию, что каждый стих - это дитя любви. Все о любви или нелюбви. И круговерть мужчин, которые вызывали у нее такой поэтический фейерверк, был не узким... Эпиграф к ее последней книжке говорит сам за себя: "Я люблю только своего мужа, а остальное... это я работаю поэтессой". Все точки над "и" расставлены. Мужчины, имейте в виду и не рассчитывайте на большее, чем то, что я могу у вас взять. Я - пользователь". Вопрос лишь в том, всегда ли вспомогательный объект подобной творческой работы готов быть только поводом для сильных эмоций. И что будет с ним, когда он осознает, какой именно дальний уголок своей жизни отводит ему поэтесса-вамп...
А кому-то ничего не надо, кроме сладкой благополучной обыденности. "Только однажды в жизни у нее зашевелился в груди червячок сомнений в правильности своего существования. В их академическом кругу произошло чрезвычайное происшествие: жена доцента Флягина ушла от мужа к сантехнику... "Молодец она, - подумала Лина, - не испугалась пересудов, разговоров. А ведь нелегко ей, наверное, было стереотип ломать. Она - профессорская дочка - и вдруг за работягу вышла, мужа бросила, университетского преподавателя...". Вот только самой Лине любовная история, растянувшаяся лет на двадцать с лишним, особой радости не принесла, зато чувства впустую потерянного времени - сколько угодно. Видимо, у каждого своя тропинка к счастью, и запараллелить мужа-профессора с "простым мужиком" отнюдь не значит попасть в рай.
Хотя счастье все-таки существует - неподдельное. И распознать его просто: "Счастливых людей всегда видно. Они светятся".
Михаил Костин, Алексей Гравицкий "Живое и мертвое. Ученик мага"
В городе Веролла запрещена почти всякая магия. Разве только по лицензии и под строгим официальным контролем. И, как это обычно бывает, желающих нарушить запрет более чем достаточно. А кое у кого оказывается еще и достаточно храбрости, а также специальных знаний, что превратить тайную мечту о нарушении в действительность. И вот уже ученик видного чародея, трепеща и содрогаясь от ужаса и при виде каждого встречного полицейского, несет наставнику мешок с человеческими костями. Парнишка так напуган запретным грузом, что даже расклеенные повсюду листовки с портретом знаменитой заговорщицы, за голову которой объявлена награда, не могут заинтересовать его всерьез. И вот, наконец, кости доставлены по назначению...
"Штришок, еще один штришок. Угольный стержень забегал по кругу, заканчивая рисунок. Линии замкнулись. Теперь другого выхода из круга, кроме как довести ритуал до конца, у Мессера не было. Маг глубоко вздохнул, расправил плечи и прикрыл глаза. Звук зародился внутри и, сохраняя свою утробность, пошел наружу. Странные вибрации голоса. Если ты на них не способен, ты никогда не сможешь стать магом... Резонирующий звук вырвался наружу. Узор на полу начал светиться, словно рисовали его не углем, а фосфоресцентной краской. Воздух в комнате сгустился и дрожал. Пол вибрировал, дребезжали кости в центре круга. У него должно получиться. Не может не получиться..."
Получиться-то получилось, вот только что именно... Заглянувший в кабинет ученик в панике убегает, машинально прихватив одну из книг. И только покинув дом, понимает - теперь его точно будут искать как преступника. Придется бежать из города, ведь это единственный шанс спастись. Судьба сталкивает его то с полицейским, то с циничным журналистом, то с загадочной красавицей. По пути будут совершены новые ошибки, а попытки осознать, в чем же заключается собственная вина, так и останутся тщетными. Быть может, она в слепом следовании причудам судьбы...
Как возникла на Руси княжеская власть, и как происходило изменение ее статуса? В новом исследовании известного питерского историка рассказывается о более чем четырехсотлетнем периоде русской истории, начало которого было отмечено острыми противоречиями и конфликтами, поскольку князья-родовладыки постепенно стали властителями огромных межплеменных союзов, порвав с прежними родовыми обычаями. Начиная с анализа былинного эпоса, описывавшего, в том числе, и жизнь восточных славян, автор обращает внимание, что переход от охоты к земледелию был связан не только со сменой праздников и ритуалов, но и с глобальными переменами в общественной жизни, а также социальным противоборством, отголоски которого слышны в былине о Вольге и Микуле: "...первоначально в былине чудесному охотнику-оборотню, организатору ловли зверей, птиц и рыбы Вольге противопоставлен земледелец Микула. Перед нами наиболее древний былинный пласт. Подтверждением этому служит композиционное построение песни. Исследование поэтики героических былин обнаруживает два композиционных типа былевых песен. Один из них может быть назван типом случайных дорожных встреч и приключений, а другой - поездки с поручением князя или похода. Былины композиционного типа случайных дорожных встреч и приключений исторически самые ранние. При обращении к былине о Вольге и Микуле обнаруживаем, что в некоторых ее записях поездка героя ничем не мотивируется. Он просто выезжает в "чисто поле" и там случайно встречает богатыря-пахаря...".
Возникновение большинства рыцарских орденов было связано с крестовыми походами, и поэтому в издании подробно описаны исторические условия того времени, в том числе традиции и вооружение жителей мусульманского Леванта. В книге рассказывается о разгроме ордена тамплиеров и судьбе уцелевших рыцарей, а также попытках использования масонами название храмовников или рыцарей Храма. "Среди современных жителей острова Кефалогия до сих пор ходят легенды о таинственных рыцарях в белых одеждах, живших на острове близ монастыря Святого Герасима". 
Так в книге Бориса Пугачева "Зеркало для слепого" рассказывается о приключениях Родика, в недалеком прошлом - перспективного доктора наук, лауреата премий, ставшего накануне развала СССР одним из первых отечественных предпринимателей. Вместе со сменой рода деятельности сменилась и "среда обитания", появились высокопоставленные знакомые, но вместе с тем возросло и количество "неприятных сюрпризов", поэтому в начале романа описывается лихорадочное покидание Родиком и его любимой родных просторов, чтобы отсидеться в Турции. После его возвращения его посещает практикующий экстрасенс с официальными бумагами, который предлагает своевременную и в данный момент необходимую помощь... в получении крупного банковского кредита. А потом пропал муж сестры, и Родику пришлось проявить чудеса изворотливости, чтобы его вытащить из смертельной ловушки, в которую родственничек угодил по собственной жадности. Описана и история проекта развития сотовой связи, которая так и не получила реального воплощения, а также драматические события в Таджикистане.
Граница между таинственным и повседневным находится не в аномальных зонах или землях еще неприрученных аборигенов, а внутри обычного цивилизованного человека. Но что такое тот самый, обычный цивилизованный человек, которого можно встретить в метро, в магазине и на свидании?.. Это поистине удивительное существо, в чьей натуре древние инстинкты так удачно сочетаются с новообретенными мифами... 
Многие из наших современников уверены в том, что искусство иконописи существует вне времени. И трудно представить, что строгие древние каноны Православия могут органично сочетаться со свободным творческим поиском. Однако это так - и произведения современного иконописца Юрия Кузнецова тому подтверждение. Автор этой книги-альбома исследует феномен "кузнецовского письма", находя его истоки, например, в старинной ярославской традиции иконописи, наиболее ярко воплощенной в святых образах, созданных Симеоном Холмогорцем. Особенностью икон этого стиля было то, что живописные клейма, окантовывающие основной образ, писались настолько яркими и красочными, что превращались в своеобразную пышную раму. 
Трудно рассказывать о самых что ни есть простых вещах так, чтобы найти в них и поэзию, и философию, и занимательность. Автор этого сборника рассказов выхватывает из житейской суеты именно такие, вроде бы не оторванные от повседневности, но многоцветные фрагменты. А в них найдется место и чудесному спасению от неминуемой смерти, и роковым страстям, и романтическим историям.
В городе Веролла запрещена почти всякая магия. Разве только по лицензии и под строгим официальным контролем. И, как это обычно бывает, желающих нарушить запрет более чем достаточно. А кое у кого оказывается еще и достаточно храбрости, а также специальных знаний, что превратить тайную мечту о нарушении в действительность. И вот уже ученик видного чародея, трепеща и содрогаясь от ужаса и при виде каждого встречного полицейского, несет наставнику мешок с человеческими костями. Парнишка так напуган запретным грузом, что даже расклеенные повсюду листовки с портретом знаменитой заговорщицы, за голову которой объявлена награда, не могут заинтересовать его всерьез. И вот, наконец, кости доставлены по назначению...