ДРУЖЕСКОЕ ПОСЛАНИЕ ПУШКИНСКОЙ ПОРЫ КАК ЖАНР

Русское дружеское послание пушкинской поры — один из самых загадочных лирических жанров. Утверждение это может показаться странным. Нельзя ведь сказать, чтобы посланием не занимались: нет ни одного исследования раннего пушкинского творчества или поэзии пушкинских современников, в котором бы этому жанру не сопутствовали хотя бы частичные характеристики. Зорко выявлены его отдельные приметы: особая "домашняя" семантика его слова (Ю. Тынянов), сочетание давности и бытописания (Л. Я. Гинзбург, Н. Л. Степанов), мера его продуктивности в ряду других жанров пушкинской поры (Б. Томашевский), особая жанровая позиция послания среди канонических жанровых образований и его историко-культурные горизонты (Б. Томашевскнй, Ю. М. Лотман. М. И. Гиллельсон). И все-таки жанровое лицо послания все еще слишком расплывчато, черты его как-то не стягиваются к единству. В пестром многообразии его форм ускользает связующее начало, тот эстетический центр, без которого немыслимо само представление о жанре, сколь бы подвижен он ни был. А пока мы не проникнем к жанровому ядру послания, останутся недосягаемыми исторические пределы его бытования и тот эстетический порог, который отделяет послание от обычного лирического стихотворения, обращенного к адресату. Допуская существование этого порога, мы, естественно, исходим из предположения, что сама по себе ориентация на собеседника не является жанровой установкой послания. Любое художественное высказывание о мире несет в себе образ аудитории, мыслимого, если не реального, собеседника. Послание даже тогда, когда оно было жизнеспособным жанром, вовсе не обладало монополией на адресованную речь. Рядом с ним ведь существовали сатира и ода, эпиграмма и различные формы бурлескной поэзии — жанры, нередко прибегавшие к конкретным диалогическим контактам. Другое дело, что в послании установка на собеседника целенаправленнее и острей, порою она пронизывает насквозь каждый атом композиции, а композиция иногда притягивает в круг изображения целый хор собеседников. В лирическом заострении всего, что связывает поэтическую мысль с реальностью адресата и собеседника — важная примета послания. Но она раскроется перед нами как один из признаков жанра только тогда, когда мы приблизимся к существу того образа общения и характеру той аудитории, которыми отличается именно послание. Однако сначала — о его эстетическом объекте. У каждого жанра есть свой художественный объект и свои горизонты в обзоре реальности. Где они у послания? Кажется, именно определенностью жизненной сферы как раз и не обладал этот жанр, свободно смешавший поле обзора из быта в область фантазии.

Читать далее