Я точно знаю: интернет появился в мире ради меня. Ну, может, еще ради пары человек.
Просто, когда мне было четыре года, я очень любила песню из фильма "Не бойся, я с тобой". Знаете, ту, где красавец Полад Бюль-Бюль Оглы (мне слышалось "буль-буль-оглы") стоит на горящей башне и поет "Как жили мы, борясь". Башня горит, Полад поет, и юная девушка, кашляя от дыма, падает на руки отважного джигита. Впрочем, девушка меня мало интересовала. Как и джигит. Меня завораживала музыка.
Я готова была умереть за эту песню. Слушать ее без конца, повторять, учить, петь сама. Но "слушать без конца" в реалиях моего детства было сложно: телевизор – он ведь как воробей, вылетит – не поймаешь. Фильм "Не бойся, я с тобой" показывали не слишком часто, а сама песня длилась около трех минут. Сюжета фильма я не замечала, да и вряд ли могла тогда понять. Я усаживалась напротив экрана и, затаив дыхание, долго-долго ждала, пока Полад заберется на башню. Вслед за этим – три минуты счастья, и… все. Остальное проходило мимо: что и кому может еще быть нужно, если закончилась песня "Так жили мы, борясь"?
Это была отчаянная, страстная любовь, на редкие свидания с которой отводилось три минуты. И никакого способа продлить. Возможно, сумей я объяснить родителям, насколько сильно мне нравится эта песня, они смогли бы что-нибудь придумать: достать запись, сводить меня в кино, записать фильм на магнитофон, в конце концов. Но жажда была настолько сильна, а безнадежность – насколько очевидна, что мне и в голову не приходило что-либо объяснять. Реальность заключалась в трех минутах счастья и месяцах тоски. Другой реальности я тогда не знала.
Детские желания – самые действенные из всех: рано или поздно, так или иначе, сбывается очень многое из того, о чем так страстно, со слезами и бьющимся сердцем, мечтал ребенок. Правда, жизнь, которая для этого требуется, почти всегда длиннее детства.
Теперь в интернете, в свободном доступе – хочешь, слушай целый день – хранится, мягко говоря, не только песня "Как жили мы, борясь". Там хранится все, и все это можно найти. Нашлись приглянувшиеся мне когда-то стихи из забытого номера "Нового мира" ("кружит ночь из семейства вороньих, расстояния свищут в кулак"), я их и не надеялась перечитать. Нашлись отрывки спектакля по Галичу "Когда я вернусь" – а после того, как я написала о своей давней любви к этому спектаклю, нашлись другие такие же ненормальные, годами помнящие спектакль наизусть. Отыскались "Колярови ярмарки", печальный польский оригинал веселой советской песни – и оказалось, что по-польски песня совсем о другом, чем казалась по-русски: не о быстротечной яркой молодости, а о детстве и о тоске.
Афиши давнишних спектаклей, обложки старых книг: "Мастак и Малгожата", "Мистр а Маркетка", "Иль Маэстро и Маргерита", "Сатана в Москве". Первая Наташа Ростова, вторая Наташа Ростова, первый Арагорн, второй Арагорн. Кто помнит детскую книгу "Далеко ли до Сайгатки", кто вообще знает, что были такие деревни – Сайгатка и Тайжинка, в которых жила в эвакуации девочка Варя, ровесница моих пяти лет? Интернет знает. Пойди, поищи – найдешь.
И детская безнадежность и отчаяние сменяются таким же неоправданным ощущением полной свободы. В интернете есть все, надо только как следует поискать. Перечитывая недавно "Войну и мир", я поймала себя на мимолетной мысли: "Надо загнать в поисковик "Андрей Болконский", посмотреть, наконец, как он выглядел на самом деле". Не Иван Мозжухин, Вячеслав Тихонов, Мел Феррер или Дэниел Мэсси, а сам Болконский – должна же где-нибудь в сети быть его настоящая фотография?
Заодно отыскать и княжну Марью – мне с девятого класса любопытно на нее взглянуть. В девятом классе не было интернета, но сейчас-то есть.
Снимки со свадеб Скарлетт, портрет Дориана Грея, молодой Румата, старый Киврин, оригинал письма Карлсона дяде Юлиусу, кораблик мамы Муми-Тролля и сам Муми-Тролль…
Свежие плюшки фрекен Бок попробовать невозможно, я понимаю. Текст – это текст, а тесто – это тесто. Но маленькая, пускай любительская, фотография Фриды где-то быть должна?
Интернет молчит, охраняя тайны. Я не нашла изображений фрекен Бок – в сети под этим именем только мультики и актрисы, что тоже хорошо, но о другом. Возможно, я не там ищу, или подхожу не с того конца. Тогда вот. Когда мне было двенадцать, я вела дневник. И записывала в него свои любовные стихи, которые никому не показывала, даже папе. Этот дневник потом, перед отъездом в Израиль, я сожгла при помощи сувенирной зажигалки с серебряной надписью "Привет из Кисловодска". Он плохо горел, особенно твердая клеенчатая обложка, и ужасно дымил. Из всей любовной лирики в памяти остались только строчки "когда Пегас ложится на крыло и синей тенью движется на юг". Бог с ним, с Пегасом, пускай себе ложится, я обещаю никому не показывать тех стихов. Но мне самой ужасно любопытно. Я даже могу пообещать их все еще раз сжечь. А пока рассеянно забиваю строчки в поисковик – может, найдутся?
Надо, очень надо отыскать в интернете письма, которые бабушкин брат Александр писал ей с фронта. Из этих писем дошло только одно, Шурик пропал без вести под Смоленском и больше никто никогда о нем не слышал, но в единственном прочитанном письме упоминались и другие – где-то же они должны найтись? Дневники тогда еще маленькой мамы, рисунки бабушкиных сестер, карта дороги до нашей дачи, нарисованная дедушкиной рукой и ею же брошенная в костер, письма бабушкиных учениц – у меня сохранилось одно, датированное пятьдесят третьим годом, но их же было много, на каком сайте все они лежат?
Но это всё хотя бы было. А ведь в интернете должно быть несложно найти и мемуары постаревшей Патриции Хольман, а также завещание немолодой Паолы Форрест. Многотомные дневники-путеводители под общим названием "После Саурона", составленные в соавторстве Боромиром и Смеагорлом. "Воспоминания о баррикадах", которые, в результате долгого пыхтения над бумагой, написал-таки Гаврош.
Но нету, нету. Почему?
Почему на поэтических сайтах не отыщешь зрелых стихов Владимира Ленского, почему ни в одном списке класса не найти имен детей миссис Ричард Скиллер? Где, в конце концов, фотографии близнецов Фреда и двойняшек Джорджа – должны же мы знать, получились ли они такими же похожими, как отцы?
Никак не выходит найти. Наверное, у Венди медленный интернет, и фотографии из альбома "Семейная поездка в Гдетотам" слишком долго грузятся в Фейсбук. Но, может быть, в интернете есть другое?
Фотографии со свадьбы Анны Франк. И снимки ее детей.
Скан диплома, выданного после окончания института Зое Космодемьянской. И Гуле Королевой заодно.
Сборник послевоенных стихов Ханы Сенеш.
Список поздних киноролей Андрея Миронова – сыгранных в тот период, когда ему исполнилось семьдесят, и он ушел из театра Сатиры.
Подробное обсуждение изысканного наряда, который надела в день своего пятидесятилетия леди Ди.
О том, что не найти второго тома "Мертвых душ", достаточно писали. Но, может, сохранилась хотя бы часть того, что Лермонтов придумал после тридцати, а Пушкин – после сорока?
Как "нету"? Совсем нету, нигде? А как же интернет?
Вот когда будет такой интернет, чтобы в нем действительно было все – станет немножко легче. Найдутся документы из любимых книг и свидетельства жизни их героев, найдутся любимые люди и их удачи, найдутся песни, которые просто случайно никто пока не написал, найдутся недоказанные теоремы и недосказанные слова. Найдутся признания, без которых невозможно жить, обнаружатся письма, которые просто не дошли до адресатов. Пегас послушно ляжет на крыло и синей тенью двинется на юг.
А мы посмотрим на него в окно экрана.
