"Россия молодая" и "Петр Первый", "История…" Карамзина и лермонтовское "Бородино" правят бал в книжных подборках ко дню 12 июня. Однако понимание России отнюдь не исчерпывается патриотической тематикой, а любовь к ней порой проявляется в самых неожиданных литературных формах. Но именно они-то и становятся настоящим камертоном, по которому настраивается сознание в унисон с уникальной мелодией страны. В День России "Новости литературы" представляют подборку из пяти довольно неожиданных книг, в которых, тем не менее, отражается нечто общее. Это нечто – любовь…

***

Вячеслав Рыбаков "Гравилет "Цесаревич""

Вячеслав Рыбаков "Гравилет "Цесаревич""

Ученый, писатель и сценарист Вячеслав Рыбаков написал этот роман в непростое время. 1990-е годы были в самом разгаре и оптимизма вокруг не наблюдалось. В книге же – прекрасная снаружи и внутри, развитая научно и технически, благоденствующая Российская Империя образца… 1992 года. Никакой революции не было, коммунисты – уважаемое в обществе религиозное течение, личные обстоятельства – как, например, рождение внебрачных детей – переживаются сообща с законной супругой, и считается, что "российская культура прошлого века много потеряла бы без Кавказа. Отстриги — такая рана возникнет… Кровью истечет… Считай, здесь одно из сердец России".

Здесь для дальних перелетов используются не аэробусы на двигателях внутреннего сгорания – а гравилеты, аппараты, преодолевающие гравитационное поле. На одном из таких при таинственных обстоятельствах гибнет наследник престола. Расследуя это происшествие, герой романа – полковник госбезопасности Трубецкой – обнаруживает экспериментальное пространство, в котором существует страна-двойник его России. В которой коммунисты совершили кровавый переворот, промышленность и транспорт используют ископаемые ресурсы, выкачиваемые без ограничений из недр земли, учителя влачат нищенское существование. Напоминает что-то? Рыбаков предлагает свой – неожиданный – взгляд на реальность.

***

Фредерик Бегбедер "Идеаль"

Фредерик Бегбедер "Идеаль"

Казалось бы, что общего у француза Бегбедера с Россией и темой России в литературе? На самом деле – очень много. Фредерик Бегбедер много раз побывал по эту сторону границы и, пряча за эпатажным поведением острый взгляд наблюдателя, многое увидел, примерил на себя, понял и оценил. Взгляд со стороны, взгляд другого человека – вообще один из самых ценных активов, которыми может разжиться нация. Фредерик Бегбедер сделал русским такой подарок, написав роман "Идеаль" ("Au secours pardon" в оригинале). Что этот развязный иностранец, герой которого занят тем, что отбирает девушек для модельного бизнеса и кто знает для чего ещё, может сказать о России? О русских девушках? О любви?

Как выясняется – очень и очень много. В довольно грубой с одной стороны и аллегорической с другой стороны форме французский писатель продемонстрировал  уникальность и желанность русской души, по традиции принявшей форму русской девушки. Важно и то, что в любви героя – а к нам в "Идеале" вернулся из небытия сам Октав Паранго ("99 франков") – отчетливо чувствуются тургеневские нотки.

Ну, и попутно Бегбедер дал целую россыпь "живых картин" — не всегда приятных на первый взгляд, но всегда – именно живых. Впрочем, второй взгляд на бегбедеровский паноптикум уже сильно сдвигает акценты. Наконец, нельзя не отметить, что в "Идеале" русское торжество настолько очевидно, что в итоге даже приятно самому герою и, пожалуй, писателю. А это ли не высший балл, который можно получить от иностранца?

***

Елена Хаецкая, Виктор Беньковский "Анахрон"

Елена Хаецкая, Виктор Беньковский "Анахрон"

Возможно, это правда, и Петербург – совсем не Россия. Но тогда правда и то, что без Петербурга настоящей России нет и быть не может. Странный город, построенный на болотах и живущий своей особенной жизнью, стал и окном, и орденом, и заплатой. О нем написано много пафосных страниц и много нервных стихотворений. А вот так, чтобы тепло, по-человечески и как будто с тобой разговаривает через стол лучший друг – этого как-то не случалось. Ну, может быть вскользь и совсем немного. Пока два питерских писателя не создали в начале 90-х "Анахрон".

Тонкий юмор и горькая житейская ирония, мастерски вплетенные истории из жизни, и "человеческая комедия" пост-советского пространства, и воспоминания, и заработки, и дед-НКВДшник, и старый гараж, и авангардный театр, и мама с папой на пенсии, и, конечно, "Сайгон"! – а в середине стоит, глупо улыбаясь, белокурая девица в домотканой одежде и со здоровенной золотой "лунницей" на шее. Она не говорит по-русски и вообще непонятно, откуда она взялась. А потом становится непонятно, как без неё жить. При том, что все не очень понимают, как сейчас жить вообще. Но делают это весьма успешно и даже с юмором. Ведь это Россия – хотя и говорят, что Петербург – вовсе не она…

Отметим, что "Анахрон" очень сложно причислить к какому-то конкретному жанру, и все попытки сделать это жестоко кастрируют впечатление. Это просто очень хороший Роман – в лучших традициях русской литературы.

***

Татьяна Толстая "Кысь"

Татьяна Толстая "Кысь"

Татьяна Толстая писала эту книгу добрых четырнадцать лет. Сейчас, по прошествии почти стольких же со дня выхода романа ("Кысь" напечатали в 2000-м г.) уже ясно, что дело того стоило. И не потому, что его наградили "Студенческим Букером десятилетия" и премией "Триумф" в 2001-м г. А потому, что Толстой удалось создать идеальную картину постапокалиптической России.

Точно и мастерски используя фантастические приёмы, Татьяна Толстая сделала произведение, в котором нет ни капли назидательности, но есть пронзительная мораль, от которой не отвернуться. Писательница умудрилась дать полные натурализма картины и избежать неприглядности, включить иронию на полную мощность и не впасть в сарказм, использовать русскую народную традицию, но уйти от лубка и славянофильства так далеко, как это только возможно, напугать до дрожи, но не сделать из книги триллер. Словом, "Кысь" — настоящий шедевр, и каждая минута времени была потрачена на него не зря. Эта книга – вне времени, но зато очень привязана к конкретному пространству: к России.

***

Владимир Сорокин "Сахарный Кремль"

Владимир Сорокин "Сахарный Кремль"

Один из самых популярных жанров современной литературы – антиутопия. Во всяком случае, именно в этом формате писателям сейчас проще всего выражать свои идеи – иначе откуда бы столько блестящих антиутопий? Так или иначе, сборник рассказов современного классика Владимира Сорокина выполнен с применением именно этого художественного метода.

Сорокин поступает мудро: он читателю ничего не объясняет. Будучи в первую очередь всё-таки художником-концептуалистом, Владимир Георгиевич рисует широкими сочными мазками полотно, а как его ощущать и объяснять – дело аудитории. И аудитория видит перед собой Россию недалёкого будущего, пережившую – как знают о своей стране сами персонажи – три смуты: Красную, Белую и серую. Теперь Россия снова живет при самодержавии, регламентирует только отечественные товары и пользуется старинным вариантом русского языка, а также интернетом и телевидением. С этими исходниками Сорокин пишет пятнадцать разных рассказов, стилизованных каждый под конкретное произведение мировой литературы. Которые, как и все книги Владимира Сорокина, преследуют одну цель: спровоцировать читателя на определенные эмоции и размышления. Здесь их центр – Россия… по Сорокину, конечно.