Шерлок Холмс и доктор Уотсон в купе поезда — иллюстрация 1893 г.
Ника Налёта.
Мне завидуют люди — взрослые, успешные… Но не потому, что я, скажем, выиграла в лотерею то, что иные тяжким трудом зарабатывали. И не потому, что я знаю секрет превращения любого вещества в золото. А потому, что прожив на свете первые три десятка лет, я не удосужилась прочитать рассказов о Шерлоке Холмсе. Так вышло. Так бывает. Хотя это и не «Улисс», и не «Война и мир». А всё-таки. Полное собрание сочинений Достоевского! подряд! а про Шерлока Холмса — нет. Ну не дошли руки, не срослось.
А потом взяла — и прочитала. После тридцати, посмотрев к этому моменту не только работу дуэта Ливанов-Соломин, не только «Комнаты смерти», где Холмсом выступает доктор Джозеф Белл, а Уотсоном, соответственно, молодой Артур Конан Дойль. Не только «Молодого Шерлока Холмса» Барри Левинсона. Но даже полностью Sherlock’a BBC и все 8 сезонов House m.d в качестве апокрифа. А на закуску — оба фильма Гая Ричи и «Элементарно» 2012-го г., где Уотсон и вовсе женщина.
И после этого уже открыла те самые рассказы. Не специально! Просто как-то само получилось.
Ну что, завидно? То-то! Такое в лотерею не выиграешь.
Впрочем, в этом прочтении есть своя ложка дёгтя. А заключается она в том, что подготовленное современными медиа и технологиями сознание уже очень сильно отличается от того, для которого все рассказы о Шерлоке Холмсе, собственно, и писались. И подмечает оно, сознание, такие вещи, которые читатель британской газеты в XIX в., или даже читатель томика с предисловием Корнея Чуковского в 1980-е годы нипочем бы не подметили.
Ну например. В россыпи рассказов Артура Конан Дойля очень быстро выделяются повторяющиеся сюжеты. Отец или отчим, не желающий расстаться с состоянием дочери/падчерицы и идущий на преступление («Знак четырех», «Пестрая лента», история Мэри Сазерленд). Мифический наниматель, отвлекающий служащего ради грабежа («Союз рыжих», «Приключения клерка»). Похищение специалиста уголовниками («Палец инженера», «Случай с переводчиком»). То, что на современном языке назвали бы «подставой» высокопоставленного человека («Берилловая диадема», «Морской договор»).
Или вот ещё момент. Даже в произведениях, стоящих особняком, можно заметить выразительные «маяки», так много выбалтывающие читателю, совсем не наделенному гением Шерлока Холмса. Ну, например, зная, что Ирен Адлер — актриса, сложно не угадать, что это именно она в мужском платье здоровается с сыщиком, пробегая мимо. Или возьмем «Собаку Бакервилей»: в самом начале знакомства Стэплтон прямо говорит Джону Уотсону, что они с сестрой «перебрались сюда вскоре приезда сэра Чарльза, но я, по своему призванию, уже успел обследовать здесь каждый уголок. Смею думать, что теперь мало кто знает торфяные болота лучше меня«.
Объяснить ли это заигрыванием автора с читающей публикой? В этом случае Артур Дойл намеренно раздает подсказки, чтобы лондонский лавочник не чувствовал себя идиотом. Или же тем, что и сам автор находился на уровне, когда ХХ век только начинается и всё видится проще, ярче, наивнее? Или, наоборот, в писателе говорит скрытая ненависть к своему поп-герою, которого Дойл пытался даже убить?
Всё это возможно, и всё это, вероятно, не так. Или отчасти так — но отнюдь не только. Ведь вдумаемся: читатель на рубеже 19-го/20-го веков не скакал по ссылкам в планшете и не имел под рукой википедии с разбивкой на статьи по отдельным персонажам, экранизациям и пародиям. Он ждал газеты в положенный срок, а часто, если жил не в столице, то и с задержкой. Время от публикации до публикации он заполнял не телепрограммами и серфингом в Сети — а просто жизнью! В лучшем случае — чтением, и тоже не с напичканного тысячами произведений букридера. Каждая новелла воспринималась свежее некуда. Ну, а в том, что касается антуража и подробностей, колорита персонажей — здесь мало кто сравнится с Артуром Конан Дойлом.
Кстати, именно это объясняет, почему на детей и подростков ХХ века, уже подпорченных ТВ и обилием книг, рассказы о Шерлоке Холмсе всё равно оказывали такое ни с чем не сравнимое по силе воздействие. Ребенок, подросток в большинстве своем не анализирует — зато как воспринимает!..
И вот так ненавязчиво мы подошли к тому, что, собственно, впечатлило меня — познакомившуюся с оригинальными текстами о Шерлоке Холмсе на четвертом десятке. Если оставлять для анализа голую детективную составляющую — то увы. Рассказы Конан Дойла придется признать безнадежно наивными и откровенно пересказывающими самих себя. Но еще признанный мастер дедукции сэр Вильям Баскервильский*, приглашая нас в одно аббатство на севере Италии (а спутника его, как мы помним, звали Адсон…) отучил читателей видеть в книге один только детектив. Так и в случае с Шерлоком Холмсом, вернее, с «Записками» о нем — все они суть нечто принципиально большее, чем остросюжетные истории с поиском преступника.
Во-первых — и автор через Уотсона об этом прямо говорит! — не всегда поведанная новелла представляет собой сложный случай. Но она всегда — яркая иллюстрация к методу Шерлока Холмса. Научить читателя думать и сопоставлять — вот одна из целей, которую ставит и успешно достигает Артур Конан Дойл. Ну, а повторенье, как известно, мать ученья.
Вторая же цель — создать образы, полноценные и живые, которые автор не будет уточнять с помощью бесконечных описаний. Нет, необыкновенный человек Шерлок Холмс и Джон Уотсон, который совсем не так прост, как кажется на первый взгляд, соткутся из множества деталей, оговорок и ситуаций. Но соткутся так, что представить себе мир, в котором их нет, будет уже невозможно.
Кстати, вероятно, как раз этой задачи Дойл себе и не ставил. Он, как известно, хотел писать солидные исторические романы и утомился от Шерлока Холмса так, как, наверное, только Фаина Георгиевна Раневская от «Муля, не нервируй меня!». Но хотел автор или нет, а образы получились такими, что даже Рейхенбахский водопад не справился…
Отсюда и столько экранизаций, столько пародий, столько переосмыслений. Так можно работать только с совершенно уникальными исходниками.
А третьей — и, пожалуй, главной! — причиной, по которой рассказы о Шерлоке Холмсе даже сейчас, в начале второго десятилетия XXI века, очаровывают читателя, несмотря на все свои ретро-баги, является неповторимая атмосфера. Именно её безошибочно чувствуют дети! Люди (и литературные герои) — это поступки и действия. Жизнь (и пространство произведения) — это детали, быт и ситуации. А всё это вместе создает Атмосферу, которая нивелирует все огрехи, всё, к чему можно приложить пристрастный упрек. В современной литературе таким примером могут послужить произведения из первого цикла о сэре Максе — «Лабиринты Ехо» — Макса Фрая. Небрежный язык и некоторые явные ляпы полностью, до основанья компенсируются невероятной Атмосферой историй. Что же касается рассказов о Шерлоке Холмсе, то и написаны они несоизмеримо тщательнее, и Атмосфера в них ни разу не «на любителя». Безусловное вещество сокрушительной мощности — вот что такое Атмосфера «Шерлока Холмса».
» — Все в этом деле сделано вами. Но жену получил я. А слава вся достанется Джонсу. Что же остается вам?
— Мне? — сказал Холмс. — А мне — ампула с кокаином.
И он протянул свою узкую белую руку к несессеру«.
Так заканчивается одно из центральных произведений о великом сыщике (а также химике и актёре) — «Знак четырёх». Так начинается большая литературная и кинематографическая любовь читателя и зрителя. Да, Конан Дойл взял несколько действительно головокружительных сюжетов (наверняка из жизни!) и не раз сделал им «рерайт», то есть переписал по-новому, чтобы выдать в очередной номер новый рассказ. Да, сегодня мы зачастую быстро догадываемся, кто стоит за тем или иным преступлением. Да, юмор и смысловые игры «Шерлока» BBC или «Хауса» гораздо заковыристее честных лондонских историй более чем столетней давности. Но Атмосфера, эта «ампула с кокаином!»… Против неё бессильно даже взрослое сознание.
***
…Кстати, вы знаете, что однажды у исполнителя роли Грегори Хауса Хью Лори спросили — а можем ли мы когда-нибудь увидеть на экране в одном из эпизодов вашего друга Стивена Фрая? На что Лори рассказал — они действительно однажды обсуждали «House m.d.», и Стивен Фрай сказал, что, может, и снялся бы в одной серии — в качестве вариации на тему Майкрофта Холмса, раз уж Хаус — вариация Шерлока. И каково же было удивление труЪ-фанатов, когда во втором «Шерлоке Холмсе» от Гая Ричи — в «Игре теней» — в роли Майкрофта Холмса они увидели Стивена Фрая! Но это уже совсем другая история…
_____________________________________________________________
* - Вильям Баскервильский, монах Адсон — персонажи романа Умберто Эко «Имя Розы»
