Олег Рой — один из самых популярных и плодовитых современных российских писателей. «Новости литературы» беседуют с автором о писательской работе, детской литературе, неожиданных книгах и, конечно, о чтении!
***
Олег Рой
- Вы представили публике несколько новинок. Расскажите в двух словах о том, как Вам писалось в последнее время, что сопровождало Вас при сочинении своих новых историй?
Если именно в двух словах, то эти слова будут "ещё труднее". Мне часто говорят: "Ваши книги так легко читаются, просто на одном дыхании, вы, наверное, очень легко пишете". У меня такие слова всегда вызывают улыбку. Я пишу не просто тяжело, а очень тяжело. Причём на всех стадиях работы, от задумки до последнего редактирования текста. Как правило, между появлением идеи и сдачей рукописи в издательство у меня проходит три-четыре года, а то и больше.
Что касается последних книг, то работу над ними сопровождала, скорее всего, суета. Помимо литературы, в моей жизни очень много других дел, и всё приходится успевать. В частности, последние года два я очень много времени посвящаю мега-проекту "Хэппи Ленд". Это действительно мега-проект, поскольку он вмещает в себя не только большую серию книг — историй для детей, но и полнометражные мультфильмы, мультипликационные сериалы, обучающие программы, настольные и компьютерные игры и многое другое. Очень надеюсь, что наш семейный проект придётся по душе, не только детям, но и взрослым.
- Как по Вашим ощущениям, в ближайшее время читатели могут рассчитывать на более или менее привычного Олега Роя или им есть смысл готовиться к сюрпризам от автора, к неожиданным амплуа?
Честно говоря, я удивлён вопросом. А какой именно Олег Рой считается привычным? Иногда я сам в недоумении, насколько разными получаются мои романы. У меня есть очень светлые, весёлые и жизнеутверждающие вещи, такие как "Мужчина в окне напротив", а есть крайне мрачные, вот, "Банкротство мнимых ценностей" вообще называют чернухой. Есть остросюжетные, почти детективные произведения, "Эдельвейсы для Евы", например, есть сугубо реалистические, есть фантастические, есть полностью мистические, такие как "Старьёвщица" или "Сценарий собственных ошибок". В какой-то степени, каждая моя книга — сюрприз, потому что, открывая её, читатель даже не догадывается, что его ждёт. Конечно, мне хочется продолжать работать в различных направлениях и дальше.
- Журналисты часто спрашивают писателей о любимых книгах, о произведениях, которые повлияли на их творчество. А Вы могли бы назвать книгу, которая произвела на Вас самое негативное впечатление? Не просто не понравилась и Вы её отложили – а огорошила, напугала, неприятно – но сильно! – впечатлила?
Пожалуй, это новелла Кафки "Превращение".
- На портале "Новости литературы" мы много внимания уделяем детским книгам. А Олег Рой был в детстве запойным читателем, из тех, что прячутся с книжкой и фонариком под одеялом – или?..
В детстве я много читал, но запойным читателем, скорее, не был. Слишком много было в жизни других вещей, которым хотелось уделить внимание. Или не хотелось, но приходилось.
- Сейчас, кстати, стало модно рассуждать о том, что современной детской литературы не существует. На эту тему в Сети появилось уже несколько публикаций. В то же время мы видим у Вас новый детский цикл, джингликов. Что, по-Вашему, так сильно изменилось в литературном – или окололитературном – процессе, касающемся детских книг, что могло породить такие мнения?
Думаю, чуть ли во все времена велись и ведутся разговоры о том, что литература, поэзия, музыка, кино и так далее умерли. Вот раньше было то, то и это — а сейчас ничего! Но проходит десяток другой лет и выясняется, что и в тот момент, когда шли эти разговоры, писались замечательные стихи, создавалась прекрасная музыка, и снималось отличное кино. И так повторяется из века в век.
Я не согласен с теми, кто не замечает существования современной детской литературы. Тем более, когда такие утверждения высказываются в Сети. У меня вообще такое чувство, что очень многие интернет-публикации пишутся, что называется, от балды, лишь бы "холивар" поднять. И высказанные там утверждения не имеют ничего общего с реальностью.
Талантливые авторы, сочиняющие для детей, безусловно, существуют. И проблема не в их недостатке, а в том, что современное общество уж вышло на новый, более сложный уровень передачи информации. Когда-то бумажная книга была единственным в своём роде явлением, но теперь всё изменилось — появилось телевидение, кино, в том числе и 3D-анимация, компьютеры, электронные книги… Раньше у ребёнка был небогатый выбор: он мог либо читать про любимого героя, либо НЕ читать. А сейчас у него есть и фильм, и мультик, и компьютерная игра и масса других интересных вариантов. Конечно, современный ребёнок выбирает их, а не скучные буквы в книжке, путь даже это книжка с картинками. И, что особенно печально, нечто похожее происходит и со многими взрослыми. Им проще и интереснее посмотреть кино, чем прочесть книгу.
Настал момент, когда литература должна найти для себя новые формы, и детской литературы это касается в первую очередь. Джинглики, о которых вы упомянули — это как раз попытка поиска новой формы. Цикл об их приключениях — малая часть того мега-проекта "Хэппи Ленд", о котором я уже говорил.
- Что такое для Вас фантастика – зарубежная и отечественная, современная и "классическая"? Вы в этом жанре скорее "человек Толкиена", или "человек Брэдбери" — условно говоря?
Я отношусь к той категории людей, у которых любовь к фантастике осталась в юности. Как и все, я когда-то зачитывался ею, любил Брэдбери и Шекли, Саймака и Азимова, Стругацких и Варшавского. Современной фантастики уже не читаю и совсем не знаю.
Что же касается Толкиена, то это совсем не мой автор. Честно признаюсь, что меня никогда не увлекали фэнтезийные миры, на мой взгляд, наш, реальный, мир гораздо интереснее. Поэтому на людей, страстно увлечённых фэнтези, смотрю с некоторым недоумением… И с незлой завистью. Мне не дано пережить такое страстное увлечение. Я из поколения, которое опоздало на Толкиена. Когда его книги появились в России, мы были уже слишком взрослыми.
- Песни на Ваши стихи поет Мария Давидянц. Какие эмоции Вы испытываете, слушая их? Сильно ли трансформируется Ваша поэзия – по ощущениям – когда превращается в песню?
Очень сильно. Песня, которую кто-то исполняет — это как ребёнок, который уже вырос, вылетел из гнезда и ушёл из твоего мира в другой мир, жить своей собственной жизнью. Иногда бывает, что я воспринимаю текст как свой, замечаю какие-то огрехи, думаю, что здесь лучше подошло бы вот это слово или вот этот образ. Но такое бывает редко. Как правило, я чувствую, что стихи, если можно так выразиться, отпочковались. Они уже не часть меня, они сами по себе.
- Традиционный финальный вопрос от "Новостей литературы": что Вы читаете прямо сейчас или окончили читать только что? Расскажите об этой книге!
Несколько лет назад меня неожиданно пригласили сняться в телевизионном сериале "В лесах и на горах" по роману-эпопее Мельникова-Печерского. Так сложилось, что раньше я эту книгу не читал, меня пугал её объём. Но после съёмок я дал себе слово обязательно познакомиться с этим романом и сравнить сценарий с оригиналом. И вот не прошло и четырёх лет, как этот момент настал.
Впечатление от книги неоднозначное. С одной стороны, в ней замечательные, сложные и многогранные характеры, интересный сюжет, прекрасное, вкусное, как это называют, бытописание — автор уделяет огромное внимание деталям и, благодаря этому, полностью погружает читателя в свой мир. Но с другой стороны, с точки зрения современного человека, повествование неимоверно затянуто, события развиваются непростительно медленно.
