ак-то в дом № 4 пришли две женщины и с интересом стали все осматривать. Они объяснили, что здесь находился подвал Мастера.
"Выиграв сто тысяч, загадочный гость Ивана поступил так: купил книг, бросил свою комнату на Мясницкой... (...) Нанял у застройщика две комнаты в подвале маленького домика в садике.
- Ах, это был золотой век,- блестя глазами, шептал рассказчик,- совершенно отдельная квартирка, и еще передняя, и в ней раковина с водой,- почему-то особенно горделиво подчеркнул он,- маленькие оконца над самым тротуарчиком, ведущим от калитки. Напротив, в четырех шагах, под забором, сирень, липа и клен".
По таким приметам можно прийти почти в любой арбатский дворик, но эти женщины пришли именно сюда, во двор дома № 4. И это не случайно. Место это Булгаков знал хотя бы потому, что у дома № 4 и дома № 6 общий двор. В романе примет для поиска явно недостаточно. Существуют и другие версии подвала. Л. Е. Белозерская считает, что он находился в Плотниковом переулке, дом 10/28, где одно время жил друг Булгакова, Павел Сергеевич Попов. Но по роману (не только по тексту, но и по духу, по образу) подвал был в маленьком уединенном домике, а дом 10/28 - многоэтажный добротный каменный дом. Третья версия - версия художника Басырова. Выбирая натуру для иллюстраций к роману, Басыров остановился на доме № 45/26 по Сивцеву Вражку, полагаясь на творческую интуицию. Проверка этой версии не дала положительного результата. Известны и другие, еще более слабые версии.
Было ясно, что с подвалом предстоят большие трудности, но однажды, копаясь в фототеке Музея архитектуры, булгаковед Леонид Паршин как-то разговорился с одним архитектором. "Он с интересом посмотрел мои материалы и вдруг спросил: "А разве вы не знаете, что подвал Мастера был в Мансуровском переулке?" Вопрос этот не особенно удивил меня. Множество людей сообщало мне множество адресов, где "абсолютно точно" находился подвал. "Почему вы так думаете?" - спросил я без особого энтузиазма. "Да это все знают!" Хорошенькое дельце - все знают, кроме меня. "А более серьезные доводы у вас есть?" - "А как же! Там жил друг Булгакова, художник Топленинов. В подвале. Булгаков часто бывал там. Это точно тот самый подвал. Да вы только войдите туда, сразу поймете!" Я вспомнил фотоснимок с Топлениновым, сделанный Н. А. Ушаковой, и каким-то шестым чувством вдруг уловил, что это серьезно. "Адрес?" - "Мансуровский, 9". Через минуту, бросив незаконченную работу, я, превышая скорость и нарушая правила движения, мчался в Мансуровский. Вот он! Долго стучал в ворота и окна. Безуспешно. Дома никого не оказалось. Побегав вокруг дома, я махнул через забор...
Это было как во сне. Я попал в другой мир, в другое измерение. Только что была Москва. Громадная, стремительная, шумная, а тут... До неправдоподобия неподвижный, совершенно заросший дворик с замершим заброшенным домом. Особенно поражало, что ни один звук с улицы не доносился сюда. Тишина, неподвижность и тени. Множество теней таращилось на меня отовсюду. Мигом припомнились все таинственные дома, о которых мне довелось когда-либо читать. Я будто попал в колодец, доверху затопленный тайной. Самая большая и густая тень сидела за дверью, ведущей в подвал. "А ведь он был прав, ох как прав..." - бормотал я, продвигаясь к подвалу. Вошел, зажег спичку. Вниз уходило несколько ступенек, где-то рядом журчала вода. Прошло только несколько секунд, а я уже не знал, нахожусь ли я в незнакомом доме или читаю у себя "Мастера и Маргариту".
Нет. Так нельзя. Я вышел наружу. Все надо проверять. Мансуровский переулок... Тут где-то жил друг Булгакова Ермолинский. Надо будет ему позвонить, может быть, он что-нибудь слышал об этом доме. "Мансуровский переулок, 9? - спросил Сергей Александрович.- Да это мой адрес! Я десять лет прожил в этом доме!" Через несколько дней я уже сидел в пронзительно скрипящем плетеном кресле в коттедже Сергея Александровича в Переделкино и слушал о Булгакове, Елене Сергеевне, о доме в Мансуровском переулке, жившем некогда искрящейся, веселой и беспокойной жизнью. О том, как по вечерам под листвой окаменевшего теперь сада зажигался огонек импровизированного кафе "Нато Вачнадзе", и стекались на свет его друзья, друзья, друзья... О художнике Топленинове, стучавшем щеткой в потолок подвала, приглашая сидящих наверху Булгакова и Ермолинского на рюмочку чего-нибудь.
На фото, сопровождающем статью Б. Мягкова и А. Шамаро, ошибочно сняты окна левой части подвала. Л. Е. Белозерская и Н. А. Ушакова объяснили, что в те годы пользовались только правой калиткой, так что ноги, мелькавшие на дорожке, "ведущей от калитки", могли быть видны только из подвальных окон правой части дома. Я часто заглядывал в "маленькие оконца над самым тротуарчиком, ведущим от калитки", и вспоминал строки романа:
"Я открыл оконца и сидел во второй, совсем малюсенькой комнате,- гость стал отмеривать руками,- так… вот диван, а напротив другой диван, а между ними столик, и на нем прекрасная ночная лампа, а к оконцу ближе книги, тут маленький письменный столик, а в первой комнате - громадная комната, четырнадцать метров - книги, книги и печка". Вспоминал и видел две комнаты в подвале: первую - большую, метров четырнадцать, с печкой, и вторую - совсем малюсенькую".
ак-то в дом № 4 пришли две женщины и с интересом стали все осматривать. Они объяснили, что здесь находился подвал Мастера.
