Мнение основателя советской серии "ЖЗЛ" Максима Горького (Алексея Максимовича Пешкова) (1868-1936), что неудивительно, совпало с мнением А. Н. Тихонова, которому он написал 28 апреля 1933 г.: "В данном виде это - несерьезная работа и Вы правильно указываете - она будет резко осуждена". Вторая жена Булгакова Л. Е. Белозерская, одно время работавшая вместе с А. Н. Тихоновым в серии "ЖЗЛ", передает с его слов позднейшую устную характеристику Горьким булгаковского М.: "Что и говорить, конечно, талантливо. Но если мы будем печатать такие книги, нам, пожалуй, попадет..."
Уже 12 апреля 1933 г., не дожидаясь горьковского отзыва, Булгаков в ответном письме А. Н. Тихонову категорически не согласился с замечаниями редактора. Он утверждал: "Вопрос идет о полном уничтожении той книги, которую я сочинил и о написании взамен ее новой, в которой речь должна идти совершенно не о том, о чем я пишу в своей книге.
Для того чтобы вместо "развязного молодого человека" поставить в качестве рассказчика, "серьезного советского историка", как предлагаете Вы, мне самому надо было бы быть историком. Но ведь я не историк, я драматург, изучающий в данное время Мольера. Но уж, находясь в этой позиции, я утверждаю, что я отчетливо вижу своего Мольера. Мой Мольер и есть единственно верный (с моей точки зрения) Мольер и форму для донесения этого Мольера до зрителя (драматическая описка: не зрителя, а читателя. - Примечание Булгакова) я выбрал тоже не зря, а совершенно обдуманно.
Вы сами понимаете, что, написав свою книгу налицо, я уж никак не мог переписать ее наизнанку. Помилуйте!
Итак, я, к сожалению, не могу переделывать книгу и отказываюсь переделывать. Но что ж делать в таком случае? По-моему, у нас, Александр Николаевич, есть прекрасный выход. Книга непригодна для серии. Стало быть, и не нужно ее печатать. Похороним ее и забудем!"
17 ноября 1933 г. редакция "ЖЗЛ" известила Булгакова о своем окончательном отказе от публикации М.
Замечания А. Н. Тихонова к М. удивительным образом бьют именно по тем особенностям книги, которые делают ее привлекательной для читателей. К счастью для них, Булгаков переделывать М. не стал. Советский канон биографий деятелей прошлого и настоящего допускал только их мифологическое изображение. Тех, кто официально был признан выдающимся и для своего времени "прогрессивным", требовалось писать по преимуществу светлыми красками, а к допустимым недостаткам "прогрессистов" относилась разве что недооценка передовой роли того или иного класса или явления.
Такие современники Мольера как Пьер Корнель (1606-1684), Жан Расин (1639-1699), и уж тем более религиозный вольнодумец Клод Эманюэль Шапель (1626-1686) относились к числу положительных героев мифа, упоминать об их пьянстве или склонности к интригам считалось дурным тоном. Наоборот, монархов, вроде Людовика XIV, и вообще аристократов надо было изображать карикатурно в качестве отрицательных культурных героев. Творческая же личность как таковая ревнителей канона не интересовала. Место живого драматурга в биографии тот же Тихонов гораздо охотнее отдал бы подробному описанию устройства театральной сцены, интересному на самом деле только для специалистов. Требования же, предъявленные им к М., больше годились бы для обширного научного трактата по социально-политической или социо-культурной истории эпохи Людовика XIV.
А уж подозрительное отношение даже к метафорическому упоминанию дьявольской или колдовской силы вообще анекдотична и показывает, как мало шансов было в то время и на публикацию "Мастера и Маргариты", где мистическое начало, связанное с Воландом и его свитой, играет куда более важную роль, чем в М.
Слабая надежда на издание М. появилась, когда в октябре 1933 г. А. Н. Тихонова в редакции "ЖЗЛ" на время сменил Лев Борисович Каменев (Розенфельд) (1883-1936).
1 ноября 1933 г. Е. С. Булгакова зафиксировала в дневнике его мнение о рукописи со слов секретаря "ЖЗЛ" Н. А. Экке: " - Каменеву биография Мольера очень нравится, он никак не соглашается с оценкой Тихонова. Ждет его приезда из отпуска для того, чтобы обсудить этот вопрос с ним. Я очень надеюсь, что биография все-таки будет напечатана у нас". Вероятно, другой отзыв того же Л. Б. Каменева отмечен в дневнике Е. С. Булгаковой 21 сентября 1933 г. со ссылкой на Н. А. Экке, которая "рассказывала: "какой-то партийный работник из "Academia" говорил:
- Вы дураки будете, если не напечатаете. Блестящая вещь. Булгаков великолепно чувствует эпоху, эрудиция громадная, а источниками не давит, подает материал тонко" (временный заместитель А. Н. Тихонова до прихода в "ЖЗЛ" руководил издательством "Academia").
Ирония судьбы заключалась в том, что в 1926 г. Л. Б. Каменев, тогда занимавший гораздо более высокое положение одного из признанных партийных вождей, решительно воспрепятствовал публикации "Собачьего сердца". Позднее вождь впал в опалу и, кажется, научился гораздо терпимее относиться к литературным произведениям. Однако убедить А. Н. Тихонова Л. Б. Каменеву так и не удалось, а вскоре после убийства 1 декабря 1934 г. секретаря Ленинградской парторганизации С. М. Кирова (Кострикова) (1886-1934) он был репрессирован, так что в дальнейшем положительный отзыв Л. Б. Каменева мог бы только повредить М.
СССР - классический вымогатель Мольеру повезло больше, чем Булгакову и его Мастеру Советский театр - примитивная агитация Мольер - "демон, достойный быть сожженным" Читайте завершение>>>
