...
И вот настал в морозном воздухе "белый, мохнатый декабрь"...
Гору Уздыхальницу в Городе занесло снегом и стала она "шапкой белого генерала". Спираль истории неумолимо вернулась в конец 1918 года.
Вместе с читателями романа великого украинского писателя Михаїла Булгакова, "Белая гвардия", - послушаем застольные беседы русской интеллигенции того времени. Вслушаемся в их темы:
....................................................
- Я б вашего гетмана, - кричал старший Турбин,
- за устройство этой миленькой Украины
- повесил бы первым!
Хай живе вильна Украина вид Киева до Берлина!
Полгода он издевался над русскими офицерами, над всеми нами. Кто запретил формирование русской армии? Гетман.
Кто терроризировал русское население этим гнусным языком, которого и на свете не существует? Гетман. Кто развёл всю эту мразь с хвостами на головах? Гетман.
....................
(см. стр. 56)
. А теперь, когда ухватило кота поперек живота, так начали формировать русскую армию? В двух шагах враг, а они дружины, штабы?
Смотрите, ой, смотрите!
- Панику сеешь, - сказал хладнокровно Карась.
Турбин обозлился.
- Я? Панику? Вы меня просто понять не хотите. Вовсе не панику, а я хочу вылить все, что у меня накипело на душе. Панику? Не беспокойся. Завтра, я уже решил, я иду в этот самый дивизион, и если ваш Малышев не возьмет меня врачом, я пойду простым рядовым. Мне это осточертело! Не панику, - кусок огурца застрял у него в горле, он бурно закашлялся и задохся, и Николка стал колотить его по спине.
- Правильно! - скрепил Карась, стукнув по столу. - К черту рядовым -
устроим врачом.
- Завтра полезем все вместе, - бормотал пьяный Мышлаевский, - все вместе. Вся Александровская императорская гимназия. Ура!
- Сволочь он, - с ненавистью продолжал Турбин, - ведь он же сам не говорит на этом языке! А? Я позавчера спрашиваю этого каналью, доктора Курицького, он, извольте ли видеть, разучился говорить по-русски с ноября прошлого года. Был Курицкий, а стал Курицький... Так вот спрашиваю: как по-украински "кот"? Он отвечает "кит". Спрашиваю: "А как кит?" А он остановился, вытаращил глаза и молчит. И теперь не кланяется.
Николка с треском захохотал и сказал:
- Слова "кит" у них не может быть, потому что на Украине не водятся
киты, а в России всего много. В Белом море киты есть...
- Мобилизация, - ядовито продолжал Турбин, - жалко, что вы не видели, что делалось вчера в участках. Все валютчики знали о мобилизации за три дня до приказа. Здорово? И у каждого грыжа, у всех верхушка правого легкого, а у кого нет верхушки, просто пропал, словно сквозь землю провалился. Ну, а это, братцы, признак грозный. Если уж в кофейнях шепчутся перед мобилизацией, и ни один не идет - дело швах! О, каналья, каналья! Да ведь если бы с апреля месяца он начал бы формирование офицерских корпусов, мы бы взяли теперь Москву. Поймите, что здесь, в Городе, он набрал бы пятидесятитысячную армию, и какую армию! Отборную, лучшую, потому что все юнкера, все студенты, гимназисты, офицеры, а их тысячи в Городе, все пошли бы с дорогою душой. Не только Петлюры бы духу не было в Малороссии, но мы бы Троцкого прихлопнули в Москве, как муху. Самый момент, ведь там, говорят, кошек жрут. Он бы, сукин сын, Россию спас.
Турбин покрылся пятнами, и слова у него вылетали изо рта с тонкими брызгами слюны. Глаза горели.
- Ты... ты... тебе бы, знаешь, не врачом, а министром быть обороны,
право, - заговорил Карась. Он иронически улыбался, но речь Турбина ему нравилась и зажигала его.
- Алексей на митинге незаменимый человек, оратор, - сказал Николка.
- Николка, я тебе два раза уже говорил, что ты никакой остряк, -
ответил ему Турбин, - пей-ка лучше вино.
- Ты пойми, - заговорил Карась, - что немцы не позволили бы формировать армию, они боятся ее.
- Неправда! - тоненько выкликнул Турбин. - Нужно только иметь голову на плечах и всегда можно было бы столковаться с гетманом. Нужно было бы немцам объяснить, что мы им не опасны. Конечно, война нами проиграна! У нас теперь другое, более страшное, чем война, чем немцы, чем все на свете.
У нас - Троцкий. Вот что нужно было сказать немцам: вам нужен сахар, хлеб?
- Берите, лопайте, кормите солдат. Подавитесь, но только помогите. Дайте формироваться, ведь это вам же лучше, мы вам поможем удержать порядок на Украине, чтобы наши богоносцы не заболели московской болезнью. И будь сейчас русская армия в Городе, мы бы железной стеной были отгорожены от Москвы. А Петлюру... к-х... - Турбин яростно закашлялся.
- Стой! - Шервинский встал. - Погоди. Я должен сказать в защиту
гетмана. Правда, ошибки были допущены, но план у гетмана был правильный.
О, он дипломат. Край украинский, здесь есть свои элемент, которые хотят балакать на это мове своей,- пусть!
- Пять процентов, а девяносто пять - русских!...
- Верно, но они сыграли бы роль э...э... вечного бродила, как говорит князь. Вот и нужно было их утихомирить.
Впоследствии же гетман сделал бы именно так, как ты говоришь: русская армия, и никаких гвоздей.
(стр. 58)
Не угодно ли? -
Шервинский торжественно указал куда-то рукой. - На Владимирской улице уже развеваются трехцветные флаги.
- Опоздали с флагами!
- Гм, да. Это верно. Несколько опоздали, но князь уверен, что ошибка поправима.
- Дай бог, искренне желаю, - и Турбин перекрестился на икону божией матери в углу.
- План же был таков, - звучно и торжественно выговорил Шервинский, -
когда война кончилась бы, немцы оправились бы и оказали бы помощь в борьбе с большевиками. Когда же Москва была бы занята, гетман торжественно положил бы Украину к стопам его императорского величества государя императора Николая Александровича.
После этого сообщения в столовой наступило гробовое молчание. Николка
горестно побелел.
- Император убит, - прошептал он.
- Какого Николая Александровича? - спросил ошеломленный Турбин, а
Мышлаевский, качнувшись, искоса глянул в стакан к соседу. Ясно: крепился,
крепился и вот напился, как зонтик.
Елена, положившая голову на ладони, в ужасе посмотрела на улана.
Но Шервинский не был особенно пьян, он поднял руку и сказал мощно:
- Не спешите, а слушайте. Н-но, прошу господ офицеров (Николка
покраснел и побледнел) молчать пока о том, что я сообщу. Ну-с, вам
известно, что произошло во дворце императора Вильгельма, когда ему
представлялась свита гетмана?
- Никакого понятия не имеем, - с интересом сообщил Карась.
- Ну-с, а мне известно.
- Тю! Ему все известно, - удивился Мышлаевский. - Ты ж не езди...
- Господа! Дайте же ему сказать.
- После того, как император Вильгельм милостиво поговорил со свитой, он
сказал: "Теперь я с вами прощаюсь, господа, а о дальнейшем с вами будет
говорить..." Портьера раздвинулась, и в зал вошел наш государь. Он сказал:
"Поезжайте, господа офицеры, на Украину и формируйте ваши части. Когда же настанет момент, я лично стану во главе армии и поведу ее в сердце России
- в Москву", - и прослезился.
Шервинский светло обвел глазами все общество, залпом глотнул стакан
вина и зажмурился. Десять глаз уставились на него, и молчание царствовало
до тех пор, пока он не сел и не закусил ветчиной.
- Слушай... это легенда, - болезненно сморщившись, сказал Турбин. - Я
уже слышал эту историю.
- Убиты все, - сказал Мышлаевский, - и государь, и государыня, и
наследник.
Шервинский покосился на печку, глубоко набрал воздуху и молвил:
- Напрасно вы не верите. Известие о смерти его императорского
величества...
- Несколько преувеличено, - спьяна сострил Мышлаевский.
Елена возмущенно дрогнула и показалась из тумана.
- Витя, тебе стыдно. Ты офицер.
Мышлаевский нырнул в туман.
.....................................................
- На Руси возможно только одно: вера православная, власть
самодержавная! - покачиваясь, кричал Мышлаевский.
- Верно!
- Я... был на "Павле Первом"... неделю тому назад... - заплетаясь,
бормотал Мышлаевский - и когда артист произнес эти слова, я не выдержал и
крикнул: "Верр-но!" - и что ж вы думаете, кругом зааплодировали. И только
какая-то сволочь в ярусе крикнула: "Идиот!"
- Жи-ды, - мрачно крикнул опьяневший Карась.
Туман. Туман. Туман. Тонк-танк... тонк-танк...
Вот так штука! В киевском издательстве художественной литературы "Днипро" (- томе 1м,) имеются выделенные в тексте кюпюры, а в настоящем тексте интернетных изданий (например в биб-ке Максима Мошкова) этого нет. Сравните сами:
http://www.lib.ru/BULGAKOW/whtguard.txt
Чудны дела твои, Господи! ... +Русских классиков и в ХХ1 веке продолжают редактировать ( даже посмертно)
А темы в Городе - с 1918 года совсем не изменились.