Помоги, Господи, кончить роман.
1931 г.
(за 9 лет до своей физической смерти М.А.Булгаков сосредотачивает всё своё внимание на писании «закатного» романа; из этой фразы уже видно, что вся остальная его творческая активность становится для писателя вспомогательной и экспериментальной только ради уточнения отдельных оборотов, сюжетных линий, собственной насущной жизнедеятельности; так и надо относится к литературному наследию М.А.Булгакова в 1930-ых годах, как к иллюстрациям к роману «Мастер и Маргарита»)
ПОЛЕТ ВОЛАНДА
- Об чем волынка, граждане? - спросил Бегемот и для официальности в слове "граждане" сделал ударение на "да". - Куда это вы скакаете?
(для читателя должен быть очевиден уровень интеллекта кота Бегемота, говорящего на уличном сленге черни, изменяя, произвольно и узнаваемо, ударения, коверкая безграмотно слова)
::::::::::::::::::::::::::::::::::
Кота в Бутырки? Прокурор накрутит вам хвосты
(эта фраза из будущего эпилога, когда будут вылавливать котов со всей страны, как ставленников кота Бегемота или Н.И.Ежова).
::::::::::::::::::::::::::::::::::
Свист.
...и стая галок поднялась и улетела
(в романе стая ворон и воробьёв летят на «великую вечерю Божию» послушно Апокалипсису глава 19, стих 17).
- Это свистнуто, - снисходительно заметил Фагот, - не спорю, свистнуто!
Но, откровенно говоря, свистнуто неважно.
- Я не музыкант, - отозвался Бегемот и сделал вид, что обиделся
(свистом автор обозначает масштаб дел каждого своего персонажа перед тем, как они проваляться в ад; конечно, дела Н.И.Ежова не были столь впечатляющи, как «подвиги» Ф.Э.Дзержинского или И.В.Сталина).
- Эх, ваше здоровье! - пронзительным тенором обратился Фагот к Воланду, - дозвольте уж мне, старому регенту, свистнуть.
- Вы не возражаете? - вежливо обратился Воланд к Маргарите и ко мне
(отождествляя себя, то есть автора с мастером и демонстрируя читателям, кто становится в преддверии ада слугой, шутом, а кто хозяином).
- Нет, нет, - счастливо вскричала Маргарита, - пусть свистнет! Прошу вас! Я так давно не веселилась!
- Вам посвящается, - сказал галантный Фагот
(посвящается Маргарите, то есть той, кто в единственном числе остаётся в романе без погребения или умиротворения в некоем абстрактном пространстве-времени, как символ самой России)
и предпринял некоторые приготовления. Вытянулся, как резинка, и устроил из пальцев замысловатую фигуру.
Я глянул на лица милиционеров, и мне показалось, что им хочется прекратить это дело и уехать
(позже эта реалистичная картинка станет писателю не нужной в метафоричной сцене прощания сил Ада с результатами своих дел на Земле).
Затем Фагот вложил фигуру в рот. Должен заметить, что свиста я не услыхал, но я его увидал. Весь кустарник вывернуло с корнем и унесло. В роще не осталось ни одного листика. Лопнули обе шины в мотоциклетке, и треснул бак. Когда я очнулся, я видел, как сползает берег в реку, а в мутной пене
плывут эскадронные лошади. Всадники же сидят на растрескавшейся земле группами.
- Нет, не то, - со вздохом сказал Фагот, осматривая пальцы, - не в голосе я сегодня
(М.А.Булгаков этим утверждает, что жизнь сильнее всего могущества нечисти, которой никогда не уничтожить её, несмотря на всю свою мощь и власть).
- А вот это уже и лишнее, - сказал Воланд, указывая на землю, и тут я разглядел, что человек с портфелем лежит раскинувшись и из головы течет кровь
(возможно, этим ироничным фрагментом заботы Воланда-Сталина о своей бюрократии, номенклатуры в будущем, той самой знаменитой «плутократии», описанной в классической литературе, автор слегка, сквозь слёзы, усмехнулся над теми, кто при советской власти стал правящим классом, новой элитой общества).
- Виноват, мастер, я здесь ни при чем. Это он головой стукнулся об мотоциклетку.
- Ах, ах, бедняжка, ax, - явно лицемерно заговорил весельчак Бегемот, наклоняясь к павшему, - уж не осталась бы супруга вдовою из-за твоего свиста
(автор продолжает издеваться над опостылевшей ему советской бюрократией).
- Ну-с, едем!
:::::::::::::::::::::::::::::::::..
Нежным голосом завел Фагот... "черные скалы мой покой...".
:::::::::::::::::::::::::::::::::..
- Ты встретишь там Шуберта и светлые утра
(здесь обрывки мыслей, позже использованных в других частях романа).