уда из Кириафа - персонаж романа "Мастер и Маргарита", восходящий к Иуде Искариоту Евангелий, предавшему за тридцать сребреников Иисуса Христа.
Булгаков превратил Иуду Искариота в Иуду из Кириафа, следуя принципу транскрипции евангельских имен, примененному в пьесе Сергея Чевкина "Иешуа Ганоцри. Беспристрастное открытие истины" (1922) (см.: Христианство). У Чевкина был Иуда, сын Симона из Кериофа, а Булгаков сделал своего героя Иудой из Кириафа. В архиве писателя сохранилась выписка этого имени из книги английского историка епископа Фредерика В. Фаррара "Жизнь Иисуса Христа" (1873).
Чевкин дал весьма нетрадиционную трактовку поведения Иуды, во многом предвосхитив последующее развитие этого образа в литературе и искусстве XX в., в частности, в известной рок-опере "Иисус Христос - суперзвезда" (1969) (либреттист Тим Райе). Автор "Иешуа Ганоцри" подчеркивал: "История учит, что если из какой-либо заговорщицкой организации один из членов ее уходит на сторону врагов или просто покидает организацию, то здесь всегда или уязвленное самолюбие, или разочарование в идеях, целях организации или личности вожака, или древняя борьба за самку, или все это вместе в различных комбинациях. Иногда, правда, примешивается, и корыстолюбие, но не как причина, а следствие". В пьесе Чевкина предательство Иуды вызывается сочетанием всех вышеназванных причин, причем одним из основных мотивов измены здесь выступает ревность Иуды к Иешуа из-за сестры Лазаря Марии.
У Булгакова И. из К., казалось бы, предает Иешуа Га-Ноцри из-за той страсти, о которой начальник тайной стражи Афраний говорит Понтию Пилату: "У него есть одна страсть, прокуратор... Страсть к деньгам". Однако и здесь корыстолюбие в конечном счете только следствие. И. из К. любит Низу и наивно мечтает разбогатеть, чтобы увести ее от опостылевшего мужа. Но его возлюбленная оказывается агентом Афрания и сама предает того, кто ранее предал Иешуа.
Выписка названия города Кириаф со ссылкой на Фаррара в булгаковском архиве восходит к тому месту "Жизни Иисуса Христа", где, используя в качестве источника книгу Иисуса Навина, Фаррар отмечает: "Кириаф есть имя города на южной границе Иудеи". Соответствующий отрывок в русском синодальном переводе Библии звучит так: "...Города же их (были): Гаваон, Кефира, Беероф и Кириаф-Иарим" (Нав., IX, 17).
Чевкин и Булгаков восприняли сделанную Ф. В. Фарраром расшифровку прозвища Искариот, но по-разному транскрибировали название города (первый, очевидно, пользовался оригиналом, второй, судя по пагинации сохранившихся в архиве выписок, - переводом М. П. Фивейского, изданном в 1904 г., где соответствующее место читалось следующим образом: "Вот удел колена сынов Иудиных: в смежностью с Идумеею на юге были: Гацор-Хадафа, Кириаф, Хецрон, иначе Гацор").
Из книги Фаррара заимствованы и данные о сумме награды, полученной И. из К.: тридцать тетрадрахм, как признается предатель убийцам перед смертью. Английский историк указывал, что во времена Христа евангельских сиклей не было в обращении, "но Иуде могли заплатить сирийскими или финикийскими тетрадрахмами, которые были одинакового веса".
Булгаков стал автором оригинальной трактовки евангельского сюжета, введя в роман эпизод убийства И. из К. по распоряжению прокуратора Иудеи. При описании гибели И. из К. автор романа "Мастер и Маргарита" использовал целый ряд деталей из очерка русского писателя Александра Митрофановича Федорова (1868-1949) "Гефсимания", опубликованного в апреле 1911 г. в петербургском журнале "Новое слово".
Здесь переданы впечатления от посещения Федоровым Гефсиманского сада в лунную весеннюю ночь, причем упоминаются многие реалии, отразившиеся в булгаковском романе; турецкие казармы на месте дворца Пилата (у Булгакова рядом с дворцом расположены римские казармы); караваны арабов-паломников на верблюдах, ничуть не изменившиеся со времен Христа; ворота и стены Гефсиманского сада; переправа через Кедронский поток. В саду автора "Гефсимании" подкарауливали двое разбойников, и лишь присутствие проводника спасло его. От проводника же Федоров узнал, что недавно здесь был зарезан инок Пафнутий. В очерке автор утверждает, что тут же повторил про себя всю историю Иисуса, пришедшую ему на память в этот драматический момент.
Об Иуде Федоров отозвался следующим образом: "Нельзя измерить величие божественной жертвы, но мучительная дрожь охватывает при мысли о том, что за ней и перед ней - предательство. Оно издевается над ее бесплодностью, звоном сребреников оно отвечает на молитву, четками которой служат кровавые капли пота. Оно сторожит на каждом шагу подвиг и предательскими ударами ножа подсекает его корни. Удавился Иуда, но за ним стояли первосвященники. Сила предательства в них. И на смену одного сломавшегося клинка всегда явится другой, чтобы поразить из темноты героя".
Не без влияния очерка Федорова Булгаков сделал местом убийства И. из К. Гефсиманский сад. Но И. из К. в "Мастере и Маргарите", как и его прототип в "Гефсимании" - только орудие в руках первосвященника Каифы. Понтий Пилат убийством предателя не только не может искупить свой грех, но и не в состоянии вырвать корни заговора, причем члены Синедриона в конце концов добиваются отставки прокуратора (в "Мастере и Маргарите" Пилат предчувствует такой исход).
Внимание Булгакова привлекли также слова Федорова о том, что "в продолжение двух тысячелетий на землю эту упали ливни крови: кости сваливались, как хворост, и дикие бури-войны бушевали во имя Христа. Иерусалим разрушался и возникал много раз, но в Гефсиманском саду растут те же сизые маслины, те же красные цикламены качаются среди камней, как огненные бабочки. И люди остались те же".
У Булгакова первые капли крови, которые пролились в Гефсиманском саду после гибели Иешуа Га-Ноцри, - это капли крови И. из К. Данному месту созвучны и слова Левия Матвея Понтию Пилату о том, что "крови еще будет", и заключение Воланда на сеансе черной магии в Театре Варьете о том, что со времен Иисуса люди мало изменились.
И Булгаков, и Федоров ведут счет на два тысячелетия, хотя оба прекрасно представляли себе, что реальный промежуток между временами Иисуса Христа и современной им действительностью - девятнадцать, а не двадцать веков. Поэтому в финале "Мастера и Маргариты" Воланд говорит о Пилате, что тот несет свое наказание одиночеством и бессмертием "около двух тысяч лет".
Эпилог булгаковского романа созвучен воображаемому вознесению Христа из очерка Федорова: "Туча и луна придают еще более очарования тому, что я вижу, угадываю, почти постигаю. Шире раздалось серебристо-голубое пространство между землею и тучами; бесконечно длинной полосой, изломанной со стороны неба и земли, сияет оно и как бы течет, как светлая река. Слева, под этой рекой света, еще более яркое пространство, которое все фосфорится и блещет, точно зеркало луны, где она отражается из-за туч".
В эпилоге "Мастера и Маргариты" во сне Ивана Бездомного бывший поэт, ставший профессором истории, видит вознесшегося Иешуа, мирно беседующего с Пилатом, "тогда лунный путь вскипает, из него начинает хлестать лунная река и разливается во все стороны. Луна властвует и играет, луна танцует и шалит. Тогда в потоке складывается непомерной красоты женщина и выводит к Ивану за руку пугливо озирающегося обросшего бородой человека" - Мастера. Эти двое утешают бывшего поэта, после чего "луна начинает неистовствовать, она обрушивает потоки света прямо на Ивана, она разбрызгивает свет во все стороны, в комнате начинается лунное наводнение, свет качается, поднимается выше, затопляет постель. Вот тогда и спит Иван Николаевич со счастливым лицом".
Гефсиманский сад из места вознесения Христа у Булгакова превратился в место убийства И. из К. Автор "Мастера и Маргариты" контаминировал федоровские рассуждения об Иуде и его же рассказ о двух разбойниках в Гефсиманском саду и убийстве там инока Пафнутия.
В завершении вы узнаете:
Два предателя Рики-Тики и Иуда убиты одинаково искусно
Низа и Маргарита: любовь губительная и спасительная
Иуда был редким красавцем
Как арестовывали в древней Иудее
уда из Кириафа - персонаж романа 