"Блаженство"

"лаженство" - пьеса, имеющая подзаголовок "Сон инженера Рейна в четырех актах".

При жизни Булгакова не публиковалась и не ставилась. Впервые: Звезда Востока, Ташкент, 1966, №7.

Замысел Б. относится к 1929 г. На него повлияли пьесы В. Маяковского "Клоп" (1928) и "Баня" (1929). Замысел был реализован только в 1933 г., когда 18 мая Булгаков заключил договор с Ленинградским мюзик-холлом на "эксцентрическую синтетическую трехактную пьесу".

Работа над Б. началась 26 мая, но вскоре прервалась и возобновилась только 8 декабря. Первую редакцию Булгаков закончил 28 марта 1934 г. К тому времени договор с Ленинградским мюзик-холлом был расторгнут, и 23 марта 1934 г. драматург заключил договор с московским Театром сатиры. Вторая редакция была завершена 11 апреля 1934 г., а третья - 23 апреля 1934 г. 25 апреля состоялось чтение Б. в Театре сатиры. Значительная часть пьесы, в том числе важнейшие сцены "в будущем", не понравились ни актерам, ни режиссерам. В результате по канве Б. Булгаков создал позднее новую пьесу "Иван Васильевич".

В Б. показано воображаемое будущее коммунистического строя. Оно возглавляется народным комиссаром изобретений Радамановым. Сама же страна осуществленной коммуно-технократической утопии в пьесе называется "Блаженство". Здесь пародийно трансформирован запечатленный в гомеровской "Одиссее" древнегреческий миф о златовласом Радаманфе, сыне бога Зевса, судье в царстве мертвых, которому подвластен Элизиум (Елисейские поля), блаженное царство, "где пробегают светло беспечальные дни человека".

Ирония в Б. заключается в том, что коммунистическое общество оказывается царством мертвых. Идеологическую диктатуру в Блаженстве осуществляет Институт Гармонии (намек на колонию утописта Роберта Оуэна (1771-1858) "Новая Гармония"), регламентирующий всю жизнь обитателей нового Элизиума. Это - предвестник зловещего Министерства Правды в антиутопии "1984" (1949) английского писателя Джорджа Оруэлла (Эрика Блэра) (1903-1950).

В первой редакции Б. Радаманов, убеждая инженера Рейна отдать властям Блаженства его изобретение - машину времени, признается: "Я плоховато знаю историю. Да это и неважно. Иван ли, Сидор. Грозный ли... Голубь мой, мы не хотим сюрпризов... Вы улетите... Кто знает, кто прилетит к нам?" Здесь - парафраз записи в булгаковском дневнике в ночь с 20 на 21 декабря 1924 г. в связи с выходом книги Л. Д. Троцкого "Уроки Октября": "...Ходили, правда, слухи, что Шмидта выгнали из Госиздата (речь идет об О. Ю. Шмидте (1891-1956), бывшем директоре Госиздата) именно за напечатание этой книги и только потом сообразили, что конфисковать ее нельзя, еще вреднее, тем более что публика, конечно, ни уха, ни рыла не понимает в этой книге и ей глубоко все равно - Зиновьев ли, Троцкий ли, Иванов ли, Рабинович. Это "спор славян между собою".

Руководителей "Блаженства" Булгаков наделяет менталитетом российского обывателя, которому решительно все равно, кто был творцом Октябрьского переворота - В. И. Ленин, Троцкий, Г. Е. Зиновьев (Радомышельский-Апфельбаум) (1883-1936) или кто-то еще. Радаманов и его товарищи, оказывается, "ни уха, ни рыла" не понимают в русской истории, а их "Блаженство" - космополитично и безнационально.

Приуроченность сцены ко дню международной солидарности трудящихся в "Блаженстве" идет от первомайской приуроченности в романе французского писателя Нобелевского лауреата Анатоля Франса (Тибо) (1844-1924) "На белом камне" (1904) действия в воображаемом социалистическом будущем.

Бал в честь 1-го мая, на котором веселятся пролетарии во фраках, напоминает о Вальпургиевой ночи на 1-е мая, празднике весны древнегерманской мифологии, в средневековой демонологии трансформировавшемся в великий шабаш (праздник ведьм) на горе Брокен в Гарце. Дальнейшее развитие тема 1 мая и Вальпургиевой ночи получила в "Мастере и Маргарите", где Воланд и его свита прибывают в Москву после шабаша на Брокене. Инженер Рейн, творец-изобретатель, отвергаемый социалистическим обществом, стоит в одном ряду с Ефросимовым "Адама и Евы" и главным героем "Мастера и Маргариты".

Родословная управдома Бунши претерпела разительные метаморфозы на пути от первой до третьей, последней редакции Б. В первой редакции, где изобретателя вначале звали Евгений Бондерор, Бунша в ответ на его слова: "Вам, князь лечиться надо!" горячо отстаивал свое простонародное происхождение:
  "БУНША. Я уже доказал, Евгений Васильевич, что я не князь. Вы меня князем не называйте, а то ужас произойдет.
  БОНДЕРОР. Вы - князь.
  БУНША. А я говорю, что не князь. У меня документы есть. (Вынимает бумаги.) У меня есть документ, что моя мать изменяла в тысяча восемьсот семидесятом году моему отцу с нашим кучером Пантелеем, я есть плод судебной ошибки, из-за каковой мне не дают включиться в новую жизнь.
  БОНДЕРОР. Что вы терзаете меня?
  БУНША. Заклинаю вас уплатить за квартиру.
  БОНДЕРОР. Мало нищеты, мало того, что на шее висит нелюбимый человек (намек на недавно распавшийся, 3 октября 1932 г., брак с Л. Е. Белозерской; невозможность бросить на произвол судьбы нелюбимую уже жену была одним из факторов, мешавших Булгакову соединиться с Е. С. Шиловской), - нет, за мною по пятам ходит развалина, не то сын кучера, не то князь, с засаленной книгой под мышкой и истязает меня".

О пародии на самого Ленина, ляпе Максима Горького, "смертном прыще" Михельсоне и о коне Нерона читайте в завершении>>>

Наверх