Свою приверженность свободе и неприятие разрушительной революционной народной стихии автор "Мастера и Маргариты" выразил в письме правительству 28 марта 1930 г., где утверждал: "Борьба с цензурой, какая бы она ни была и при какой бы власти она не существовала, мой писательский долг, так же как и, призывы к свободе печати. Я - горячий поклонник этой свободы и полагаю, что, если кто-нибудь из писателей задумал бы доказывать, что она ему не нужна, он уподобился бы рыбе, публично уверяющей, что ей не нужна вода".
Здесь же Булгаков указал на свой "глубокий скептицизм в отношении революционного процесса, происходящего в моей отсталой стране, и противупоставление ему излюбленной и Великой Эволюции...".
Б. писал "Французское духовенство" еще только в самом начале революции, под явным впечатлением от расстрела демонстрации 9 января 1905 г., но как будто предвидел действительно широкомасштабную гражданскую войну с многочисленными жертвами.
Булгакову пришлось воочию наблюдать "братоубийственную народную резню" и не удалось остаться "молчаливым зрителем ужасных событий". Будучи мобилизован в армии всех сторон, участвовавших в гражданской войне, он позднее запечатлел эти события в "Белой гвардии" и "Днях Турбиных".
Б., сам сын бедного приходского священника, не понаслышке знал положение низшего русского духовенства, которое, в отличие от французского, было еще и обременено семьей, и предрекал столь же печальные последствия для дела веры, как во время Великой Французской революции. Булгаков писал "Мастера и Маргариту" в эпоху государственного атеизма и упадка религии, демонстрируя весь глубокий идиотизм официального отрицания Христа и христианства.
Под "истинно-христианским смыслом" равенства, братства и свободы Б. подразумевал следующее место из Евангелия от Матфея: "А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари (сборщики податей)? А если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники? Итак будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный" (Мф. V, 44-48).
Эти слова, возможно, не без влияния статьи отца, явились для Булгакова источником проповеди Иешуа Га-Ноцри о том, что злых людей нет на свете и что все люди добрые, включая избивающего его Марка Крысобоя и предателя Иуду из Кириафа. Евангелист стал персонажем "Мастера и Маргариты" под именем Левия Матвея. Этот герой, однако, уподоблен мытарю из проповеди Христа (его прежняя профессия сборщика податей в романе подчеркивается). Матвей сохраняет ненависть к Иуде и лишь смягчается по отношению к Понтию Пилату, когда узнает, что прокуратор организовал убийство корыстолюбивого юноши из Кириафа.
Булгаковский евангелист питает любовь только к любящему его Иешуа. В "Мастере и Маргарите" показано, что учение Иисуса Христа неизбежно будет толковаться мытарями и может стать источником не любви, а ненависти.
В 1903 г. Б. написал также статью "Современное франкмасонство в его отношении к церкви и государству". Эта статья нашла отражение в "Мастере и Маргарите" (см.: Масонство). Б. подчеркивал, что в масонстве "есть такая сторона, знание о которой доступно только самому ограниченному числу посвященных членов", в связи с чем среди масонов выделяются две группы: "те, которые не знают последнего слова, или, по крайней мере, последней цели союза" и "настоящие франкмасоны, которые хорошо знают, что говорят и что делают".
Автор "Современного франкмасонства" отметил, что "в настоящее время ряды франкмасонских лож наполняются евреями... понятное дело, что от таких лож нельзя ожидать ничего доброго для христианства. Но чего именно можно ожидать, это сказать трудно, потому что для этого самому нужно стоять в центре франкмасонства. А для этого необходимо достигнуть высших ступеней франкмасонства, к которому три низшие ступени (ученика, подмастерья и мастера) служат только преддверием; члены этих степеней знают только немногих представителей своих лож; они находятся под руководством членов высших разрядов: "Масонов шотландского обряда" , "Розенкрейцеров"... и "Невидимых" или "Задних лож"; чтобы достигнуть этого нужно иметь 33-ю степень франкмасонства. Собственно, имеющие эту степень и стоят во главе франкмасонского союза".
Б. подробно описывает обряд посвящения "мастера", отразившийся в сцене Великого бала у сатаны и последовавшего за этим извлечения Мастера из лечебницы.
Влияние Б. на будущего писателя было благотворным. Как вспоминала Н. А. Булгакова, в 1900 г. родители купили дачный участок в две десятины леса в поселке Буча под Киевом: "И на этом участке под наблюдением отца была выстроена дача в пять комнат и две большие веранды... Дача дала нам простор, прежде всего простор, зелень, природу. Отец (он был хорошим семьянином) старался дать жене и детям полноценный летний отдых... В первый же год жизни в Буче отец сказал матери: "Знаешь, Варечка, а если ребята будут бегать босиком?" Мать дала свое полное согласие, а мы с восторгом разулись и начали бегать по дорожкам, по улице и даже по лесу... И это вызвало большое удивление у соседей. Особенно поджимали губы соседки: "Ах! Профессорские дети, а босиком бегают!".
Как видно. Б., сам выросший в бедной семье, где было десять человек детей, достигнув известного положения, ничего не имел против того, чтобы его дети играли с детьми простонародья.
Н. А. Булгакова отмечала, что родители "как-то умело нас воспитывали, нас не смущали: "Ах, что ты читаешь? Ах, что ты взял?" У нас были разные книги. И классики русской литературы, которых мы жадно читали. Были детские книги... И была иностранная литература. И вот эта свобода, которую нам давали родители, способствовала нашему развитию, она не повлияла на нас плохо. Мы со вкусом выбирали книги". Любовь к хорошим книгам сохранилась у Булгакова на всю жизнь, и по числу литературных источников, использованных в своих произведениях, автор "Мастера и Маргариты" стоит на одном из первых мест среди русских писателей.
Н. А. Булгакова оставила нам развернутую характеристику Б.: "Когда отец умер, мне было 13 лет. Мне казалось, что мы, дети, плохо его знали. Ну что же, он был профессором, он очень много писал, он очень много работал. Много времени проводил в своем кабинете. И тем не менее, вот теперь, оглядываясь на прошлое, я должна сказать: только сейчас я поняла, что такое был наш отец. Это был очень интересный человек, интересный и высоких нравственных качеств. ... Над его гробом один из студентов, его учеников, сказал: "Ваш симпатичный, честный и высоконравственный облик". Действительно - честный, и чистый, и нравственный, как сказал его студент. Это повторяли и его сослуживцы. Отец проработал в академии 20 лет и за эти 20 лет у него ни разу не было не только ссоры или каких-нибудь столкновений с сослуживцами, но даже размолвки. Это было в его характере. У него была довольно строгая наружность. Но он был добр к людям, добр по-настоящему, без всякой излишней сентиментальности. И эту ласку к людям, строгую ласку, требовательную, передал отец и нам. В доме была требовательность, была серьезность, но мне кажется, я могу с полным правом сказать, что основным методом воспитания детей у Афанасия Ивановича и Варвары Михайловны Булгаковых были шутка, ласка и доброжелательность. Мы очень дружили детьми и дружили потом, когда у нас выросла семья до десяти человек. Ну, конечно, мы ссорились, было все что хотите, мальчишки и дрались, но доброжелательность, шутка и ласка - это то, что выковало наши характеры.
Еще одно качество нам передал отец. Отец обладал огромной трудоспособностью. Вот я помню. Он уезжал в Киев с дачи на экзамены, с экзамена он приезжал, снимал сюртук, надевал простую русскую рубашку-косоворотку и шел расчищать участок под сад или огород. Вместе с дворником они корчевали деревья, и уже один, без дворника, отец прокладывал на участке (большой участок - две десятины) дорожки, а братья помогали убирать снятый дерн, песок... Отец с большой любовью устраивал домашнее гнездо, но, к сожалению, это продолжалось недолго".
Какие-то черты отца Булгакова наряду с другими прототипами отразились в образах профессора Персикова в "Роковых яйцах" и профессора Преображенского в "Собачьем сердце".
